Последний день Америки. Сергей Зверев

чными люками не грохали; мощность корабельной трансляции настроили на минимум.

      Сняв левую ладонь со штурвала, боцман быстро вытер рукавом робы вспотевший лоб. Он восседал на «разножке» перед рядами круглых шкал глубиномеров, дифферентомеров, аксиомеров.

      – Штурман, сколько под нами? – послышался напряженный голос командира.

      – Пятьдесят метров, – доложил тот.

      – Боцман, глубина двести.

      – Понял, командир, глубина двести.

      Плавно потянув штурвал на себя, боцман изменил дифферент корабля…

      На ярко освещенном Центральном посту – сосредоточии органов управления жизненно важных систем субмарины – подводники несли вахту. Командир корабля восседал в кресле, за глаза именуемом «троном». В «конторке» за пультом громкой межотсечной связи сидел вахтенный офицер. На «сейфе живучести» обретался вахтенный механик. Боцман крутил «баранку», а штурман, как всегда, нависал в выгородке над прокладочным столом, подсвеченным выдвижной лампой.

      Пока на ЦП было спокойно: мерно жужжал репитер гирокомпаса, изредка проходили доклады из отсеков, лодка приближалась самым малым ходом к назначенной точке…

      – Заняли двести метров, – доложил боцман.

      – Так держать.

      Спустя пять минут штурман оторвался от карты.

      – Подходим.

      – Сколько осталось?

      – Три кабельтовых.

      Развернувшись, командир заглянул через его плечо в карту.

      – Вот наше место, – подсказал штурман, обведя карандашом точку на проложенном маршруте. – Шестьдесят миль до Бостона и пятьдесят пять до Портленда.

      – Хорошо. Механик, приготовиться.

      – Есть приготовиться.

      – Вахтенный, что у акустиков?

      Связавшись с постом акустиков, вахтенный офицер доложил:

      – Посторонних шумов не слышно.

      – Носовому отсеку готовность номер один, – проговорил командир в микрофон трансляции.

      – Есть готовность номер один, – отозвался динамик голосом командира БЧ-3.

      Командир экипажа посмотрел на часы. До сброса последней торпеды оставалось не более десяти минут…

      Москва; Кремль. Январь 1984 года

      За полгода до старта сверхсекретной операции «Цунами» в Кремль был вызван первый заместитель главнокомандующего ВМФ адмирал флота Чернов. В кремлевском кабинете его ждали трое: Председатель Комитета государственной безопасности генерал армии Чебриков, министр обороны Маршал Советского Союза Устинов и один из членов Политбюро, курировавших вопросы обороны и безопасности.

      – Догадываетесь, почему мы вызвали именно вас? – глянул на адмирала Устинов.

      – Нет, – честно ответил тот.

      – Главнокомандующий ВМФ Сергей Георгиевич Горшков скоро покидает свой пост и переходит в Группу Генеральных инспекторов Министерства обороны. Обязанности Главнокомандующего будете исполнять вы, Владимир Николаевич. Вам ясно?

      – Так точно, товарищ маршал.

      – Вот поэтому вы и приглашены в этот кабинет. Присаживайтесь. Разговор предстоит долгий…

      Спустя пять часов Чернов возвращался в Главкомат. Сидя на заднем сиденье служебной «Чайки», он глядел в окно и в который раз мысленно прокручивал разговор в кремлевском кабинете.

      Чувство радости и гордости, переполнявшее душу после слов Устинова о назначении на должность Главнокомандующего ВМФ, по мере дальнейшей беседы постепенно сменялось чувством озабоченности. Три облеченных властью собеседника поставили перед ним такую задачу, от которой замирало сердце. И чем ближе он подъезжал к Главкомату, тем сумрачнее становилось на душе, ведь теперь все наиважнейшие вопросы предстояло решать самому. Без подсказок сверху, без помощи и советов многоопытного Сергея Георгиевича Горшкова. Впрочем, советоваться с кем-либо по организации предстоящей операции под кодовым названием «Цунами» Чернову строго запретили.

      Подрулив к парадному подъезду, «Чайка» плавно остановилась у гранитных ступеней крыльца. Поджидавший дежурный открыл дверцу, козырнул и шагнул в сторону. Поднявшись в свой кабинет, Чернов попросил адъютанта принести справочник атомных подводных лодок, состоящих на вооружении в ВМФ СССР. Когда журнал с цветными вклейками лег на зеленое сукно стола, он приказал не беспокоить его в течение часа и принялся листать страницы, вчитываясь в цифры тактико-технических данных каждого проекта…

      Атлантический океан, залив Мэн; борт крейсерской атомной подводной лодки «Барракуда». Сентябрь 1984 года

      Не отрывая взгляда от приборов, тридцатилетний мичман плавно ворочал штурвалом, выдерживая заданные командиром параметры хода.

      – Штурман, сколько под нами? – спрашивал капитан первого ранга с интервалом в две-три минуты.

      Континентальный шельф плавно поднимался, глубина уменьшалась с каждым пройденным кабельтовым.

      – Тридцать пять, –