Закон жертвы: ловушки прошлого. Елена Минькина

p>– Настя? Что ты так рано звонишь?

      – Как это рано? Десять часов уже. В отличие от тебя, барыня, я вкалываю два часа, а ты говоришь рано. Конечно, хорошо тебе, дома сидишь, а я вынуждена за три копейки работать.

      Маринка поморщилась. Никакие это были и не копейки, а приличные две тысячи долларов, столько же получает и папа. На эти деньги даже в дорогой Москве можно жить припеваючи. Маринка это хорошо знала, так как сама все покупала для своей семьи.

      Последнее время ее отношения с Настей и отцом испортились. Как только отец женился на Насте, он вообще перестал замечать Маринку, нет, она не обижалась. Может быть, это к лучшему. У нее своя жизнь, у него своя. Кроме Маринки и Алисы, у отца с Настей было еще двое детей.

      Настя прервала ее размышления вопросом:

      – Чего молчишь?

      – Настя, я жду, что ты хочешь мне сообщить?

      – Твой отец болен.

      Маринка вздохнула.

      – Я знаю, Настя. Дед лечит его шалетом, это самое лучшее лекарство, оно всем помогает.

      – Да туфта это все, не помогает оно, сегодня у него опять был сердечный приступ.

      – Понимаешь, если папа не захочет меняться, то ему никакой шалет не поможет. Все болезни ментальные, по-другому не бывает. Настя, послушай, может быть ему обратиться к бабе Алле, если он сам не может справиться со своей болезнью?

      – Не хочет, боится он ее, ведьму проклятую!

      Маринка знала, что Настя ненавидела бабу Аллу из-за своей дочки Алисы, которая любила бабку как свою родную маму. Но все равно, обижать так бабу Аллу несправедливо, Маринка возмущенно заметила:

      – Настя, я сколько раз просила не оскорблять при мне бабу Аллу. К тому же, если ты помнишь, она моему папе спасла жизнь.

      – Ладно, не будем о бабке говорить. Я хочу напомнить, что ты дочь и должна заботиться об отце. Нам нужны деньги на лечение.

      – Хорошо, Настя, я сегодня буду в городе и завезу тебе деньги. Пока.

      Маринка быстро положила трубку. Тяжело вздохнув, прошептала:

      – Господи, как же она достала меня! Вот уж «повезло» моему папочке!

      Настроение было испорчено. Маринка взглянула в окно и вздохнула.

      – Когда же появится солнце? Декабрь в Москве был отвратителен. Не было ни снега, ни дождя, ни солнца. Над городом висела темно-серая дымка тоскливой безысходности. Скорей бы уже наступала весна.

      Она погладила себя по животу, и ребенок тут же откликнулся слабым движением внутри нее. Маринка улыбнулась и с нежностью в голосе проговорила:

      – Ну, что ты, маленький? Не волнуйся, все будет хорошо. До нашей встречи осталось всего три месяца! Никто нам не сможет испортить настроение! Правда?

      Встала с кровати, накинула халатик и босыми ногами прошлепала на кухню, где заварила себе зеленый чай.

      Ее домработница Ирочка уже трудилась. В прихожей гудел пылесос. Опять зазвенел телефон. На этот раз она знала, кто это звонит. В данное время в их центре начался прием пациентов, и Матрена каждый раз начинала его со звонка Маринке. Скорей всего, случай тяжелый и требует особого внимания. Матрена специально записывала все такие случаи на утро, чтобы в течение дня больше не тревожить Маринку. Взяв трубку, она услышала:

      – Маринка, привет, узнала?

      – Здравствуй, Матрена. Ну, что случилось?

      – У меня тут девушка на приеме, поговори с ней.

      – Послушай, Матрена, ну нельзя же по телефону! А если я ошибусь? Может, мне все-таки лучше приехать?

      Матрена испугано проговорила:

      – Маринка, ты же знаешь, что тебе нельзя приезжать. Ты что, забыла?

      Так обычно начинались все разговоры с Матреной, и Маринка уже знала, что уступит. А Матрена продолжала ее уговаривать:

      – Маринка, ты еще ни разу не ошиблась. А случай действительно тяжелый, посмотри, нет ли здесь порчи на смерть?

      Маринка поняла, что не сможет уговорить Матрену, и, тяжело вздохнув, произнесла:

      – Дай девушке трубку.

      На том конце провода она услышала тяжелое дыхание. И в ту же секунду ее сила дала точную оценку происходящего. Девушка больна, и очень тяжело. У Маринки засосало под ложечкой. Волна жалости накрыла ее. Так было каждый раз, когда она обнаруживала у человека тяжелую болезнь, особенно, если дело касалось молодых людей. В висках застучало:

      – Нельзя жалеть. Жалость сродни пожеланию смерти. Ведь она это знает, баба Алла часто объясняла ей это. Маринка быстро взяла себя в руки и произнесла:

      – Послушайте, передайте, пожалуйста, трубочку Маргарите.

      Матрена схватила трубку.

      – Марин, ну ты что?!

      Твердым голосом Маринка произнесла:

      – Я прошу тебя, выйди в соседнюю комнату.

      Матрена поняла, что сейчас спорить с Маринкой бесполезно, извинившись перед девушкой, вышла из кабинета, захватив с собой радиотелефон.

      Маринка кричала в трубку:

      – Матрен,