ПроЖИВАЯ. Как оставаться счастливым, проживая самые сложные моменты жизни. Ольга Савельева

ет на «Как?»

      – Погоди, я не понял, это книга о слабостях? – уточняет редактор.

      – Не о слабостях. А о нормальностях. Знаешь, вот я последние несколько недель хандрю. Вчера суп сварила. И это мой главный подвиг за весь день. У меня сейчас озноб и слабость, но я не слабая. Просто невозможно все время быть эффективной. Я вот разрядилась и спокойно проживаю этот период, заряжаюсь.

      – То есть книга о супе?

      – Книга о том, что иногда подвиг – это спасти человека. А иногда – суп. Иногда успех – это стоять перед многотысячным рукоплещущим залом. А иногда успех – это прожить свой четверг, никого не обидев, включая себя. И кулем перевалиться в пятницу. И не считать при этом, что с тобой все не так. Все так. Просто период такой.

      – Давай назовем книгу «Период супа»? – шутит редактор.

      – Проживая суп, – поддерживаю я юмор.

      – «Проживая» звучит как «прожевывая».

      – Хм… Прикольная метафора. Надо, кстати, прожевывать пищу тридцать три раза, чтобы усвоилась. С жизнью так же. Надо проживать ее подробно, чтобы лучше усвоилась реальность.

      Пока я писала эту книгу, побывала в разных состояниях: и «период супа» был, и период лютой эффективности.

      Жизнь – синусоида. То вверх, то вниз, то вверх, то вниз.

      И эти долгожданные взлеты, когда кажется, еще чуть-чуть, и ты потрогаешь космос, и свободные падения в пропасть супа – все вместе и есть жизнь.

      Вот об этом и книга.

      Смейтесь. Плачьте. Читайте. Думайте. Кайфуйте. Делайте то, что шепчет сердце.

      И помните, что в словосочетаниях «проживая счастье» и «проживая горе» деепричастие остается главным членом предложения – проживая…

      «Проживая» – книга про живых людей, которые учатся понимать жизнь.

      Ты не упадешь, пока я рядом

      Папа приехал летом и научил Олю кататься на двухколесном велосипеде.

      Ей давно пора было научиться, но бабушка очень боялась разбитых коленок, а дедушка был немножко провидцем, но исключительно в разрезе предстоящих травм, и часто говорил: «Да она сейчас навернется».

      И сразу после этих слов Олечка, как правило, послушно наворачивалась.

      Поэтому ей было уже пять, даже ближе к шести, а велик – все еще четырехколесный.

      Папа прилетел неожиданно. Во всяком случае, для Олечки.

      Она проснулась утром, и дедушка сказал: «А у нас для тебя сюрприз». В комнату вошел папа…

      Вечером Оля с папой пошли гулять.

      Тут и выяснилось про велосипед. Даже стыдно на четырех колесах в таком возрасте.

      – А почему дедуля не открутил колеса? – спросил папа. – Чего проще-то…

      – Он боится, что я навернусь.

      – А ты навернешься? – уточнил папа.

      – Думаю, да. – Олечка кивнула.

      Бабушка говорила, что врать нельзя – Боженька покарает. Поэтому Оля сказала правду: всегда наворачивалась, почему же в этот раз должно быть иначе?

      – Не-е-ет, – папа внимательно посмотрел на Олю. – Я же буду рядом. Пока я рядом, ты не упадешь.

      ОЛЕ ОЧЕНЬ ПОНРАВИЛИСЬ ПАПИНЫ СЛОВА. «ПОКА Я РЯДОМ, ТЫ НЕ УПАДЕШЬ». ОНИ КАК БЫ ОБЕЩАЛИ, ЧТО ПАПА БУДЕТ РЯДОМ ВСЕГДА, ЧТОБЫ ОЛЯ НЕ ВЗДУМАЛА УПАСТЬ.

      Ну или ей так показалось.

      И папа был рядом, пока она крутила педали своего уже двухколесного велосипеда. Он бежал, тяжело дыша, почти задыхаясь – ведь был совсем не спортивный, – но не выпускал седло велосипеда.

      Оля ехала и знала: «Папа рядом!» Ей было надежно и спокойно. Она не падала. Видимо, папа тоже был провидцем – не зря же он дедушкин сын. И она отлично проехала с папой пять кругов по школьному стадиону. А потом еще пять – уже без папы.

      Оля вдруг увидела, что по полю бежит дедушка. Бежит, трясет руками и кричит: «Она же сейчас упадет!»

      Видимо, магия дедушкиных предсказаний сильнее, чем папиных (наверное, потому что дедушка старше и дольше практикуется), но Оля вдруг наехала колесом на камень (и откуда он тут взялся?) – и действительно упала.

      Больно разбила коленку. Папа потом дул на нее, промывал водой, опять дул и спрашивал: «Не больно? Точно не больно?» У папы было виноватое лицо, хотя он был ни в чем не виноват.

      Когда Оля падала, дедуля обычно говорил: «Хватит ныть», а бабуля мазала зеленкой, заливая ее в самое пекло ранки. Никто никуда не дул и ничего не спрашивал.

      Дома бабуся хотела намазать ранку зеленкой, но папино дыхание было лучшим обеззараживающим средством.

      – Мне уже не больно, – сказала Оля.

      – Все равно надо помазать, чтобы нагноения не было, – сказала бабушка.

      – А можно папа?

      И папа делал все так аккуратно, дул на коленку, чтобы обезболить, гладил, тревожно смотрел в лицо и снова спрашивал: «Не больно?»

      Нет. Не больно.

      Оля плавилась от счастья от такого концентрированного внимания. Чтобы