.

– Не обращай внимания, продолжай. – Она закрыла глаза, нежно обхватила влажными ладонями затылок мужа. – Ты, только ты, самый сааамый, мой.

      – Ленка, родная, девочка моя…

      За стеной начали нестройно петь. Стучали в стену скорее для веселья.

      – Пойдём к ребятам, всё-таки 59-я годовщина,  вот бы получилось сына к октябрю. Представляешь, на 60-ти летие Октябрьской революции! Пусть только попробуют сессию не закрыть.

      – А если раньше, на Успение?

      – Тише ты, глупенькая, ещё из комсомола выпрут. Ладно, как хочешь, а я к ребятам.

         Оставшись одна, Лена ощутила себя в прозрачном осязаемом коконе. В нём было  тихо,  уютно и так спокойно,  словно вся любовь  мира укрыла её в заботливых ладонях. Наверное, также себя чувствует плод в чреве матери, подумала она. За стеной кто-то громко крикнул её имя, смеялись, пели. А ей…, а ей было очень хорошо и не страшно.

             Прошло семнадцать лет, 90-е.

      – До экзаменов три месяца, по русскому изложение напишешь, математику – второй год с репетитором. Но химия! Хи-ми-я! – мать произнесла по слогам,– это позор какой-то. И родители, и бабушка, все! Все химики!

      – Мам, да не хочу я на ваш этот химфак. Лучше в армию.

      – Я тебе дам армию, поганец. Пойдёшь к Розе Львовне. Решено. Она наш последний шанс. Её ученики заводами управляют. Нижне-Камский нефтехим – главный инженер из Венеции вернулся, а ты? – мать бессильно опустила ладони на колени. – Сынок, я тебя очень прошу, хотя бы три занятия. А там ..