Сыщик, ищи вора! Или самые знаменитые разбойники России. Александр Бушков

тво раз качнув рычаг, обезьяна получала жетон, который могла обменять на фрукты. Наши, как утверждают некоторые, дальние родственники быстро поняли суть дела. И начались интересные коллизии…

      Одни тут же проматывали заработанное на яблоки и бананы. Другие, наоборот, старательно копили жетоны. Но самое интересное, почти сразу же завелись экземпляры, сами вкалывать ни за что не желавшие… Одни украдкой таскали у «бережливых» жетоны, другие нападали на работящих и отнимали заработанное теми в открытую. Вот вам и воровство с грабежом прямо-таки в классическом виде.

      Нюанс в том, что все эти представители фауны попросту не осознают, что совершают преступление. Нет в животном мире ни понятия преступления, ни препятствовавших бы ему законов. Инстинкты-с… Совсем другое дело – человек. Обладая разумом, он прекрасно осведомлен о существовании законов, но преспокойно нарушает и нарушает таковые, поскольку, увы, издавна привык применять разум не для одних лишь добрых дел…

      Точно так же, как кто-то открыл разжигание костра, колесо или лук со стрелами, кто-то непременно должен был открыть воровство, грабеж и разбой. И эти открытия наверняка распространялись в человеческом обществе так же быстро, как колесо или седло… Такова уж человеческая натура, увы.

      А потому я рискну предположить, что преступность зародилась еще в доисторические времена, не исключено, в каменном веке. Вряд ли начали с воровства – в тогдашних условиях гуманоида, вздумавшего бы воровать что-то у соплеменников, вычислили бы быстро и, к бабке ходить не надо, покритиковали бы дубиной по башке. А вот грабеж и разбой… Они, скорее всего, появились гораздо раньше воровства. Потому что было кого грабить и было что грабить.

      Археологи давным-давно установили: уже в каменном веке, примерно за 12 000 лет до нашей эры, в Европе существовали торговые пути (иногда пролегавшие по рекам, иногда по суше). И этими путями двигались древние странствующие торговцы, «коробейники» доисторических времен. Их склады-«захоронки» в немалом количестве найдены в той же Европе – всегда вдали от человеческих поселений, поблизости от помянутых торговых путей. «Купцы» каменного века оставляли часть своего товара в укромном местечке, чтобы потом, вернувшись, забрать их и отправиться куда-то в другое место. А коли уж «захоронка» осталась на прежнем месте, досталась археологам в целости и сохранности, это может означать одно: ее владелец погиб.

      Разумеется, денег еще не существовало, и потому купцы (пожалуй, это слово следует писать без кавычек) занимались натуральным обменом: каменные топоры, наконечники стрел и копий, другие изделия из камня, соль, зерно, янтарь, знаменитые раковины каури, служившие и украшением, и подобием денег. Торговый путь мог тянуться на тысячу-две километров: например, с юга нынешней Италии до нынешней Голландии, от нынешнего Триеста на Адриатическом море до нынешнего польского Эльблонга на Балтике (крупного центра добычи янтаря). Предполагают, что купцы плавали и шли небольшими группами, а то и в одиночку.

      И сам собой напрашивается вопрос: почему этих «захоронок», товаров, за которыми владелец не вернулся исключительно по причине смерти, как пишут археологи, «огромное количество»? Как и почему погибли купцы? Конечно, смерть многих можно списать на нападение диких зверей, укус ядовитой змеи и прочие, чисто природные опасности. Да что там, купцу-одиночке достаточно подвернуть ногу на тропе – и конец (даже в наше время в тайге случается, что подвернувший или сломавший ногу человек погибает едва ли не в двух шагах от оживленной автотрассы или деревни, до которых не в состоянии доползти).

      Дикого зверья в то время было предостаточно. Однако, как я уже говорил, часть торговых путей пролегала по рекам, а река в этом плане гораздо более безопасна, чем суша: и штормов на большинстве европейских рек не бывает, и нет водяных опасных хищников наподобие крокодилов. И тем не менее пропадали без вести, никогда уже не вернувшись за своим припрятанным товаром, и странствовавшие водными путями купцы…

      Так почему бы не предположить, что иные из них стали жертвами дорожных разбойников, уже в те времена сообразивших, что можно напасть и отнять, не оставляя свидетелей? Уж если обезьяны, обнаружив, что у их соплеменников завелось некоторое количество материальных ценностей, едва ли не моментально сообразили, что их можно красть и отнимать, человек мог прийти к тем же выводам не менее быстро. Так что первые разбойники завелись на торговых путях наверняка в те самые доисторические времена.

      Один из популяризаторов науки писал, на мой взгляд, чересчур оптимистично: «Многочисленные данные (какие?! – А. Б.) говорят о том, что на торговых путях, пересекавших в доисторические времена Европу и Азию, царил всеобщий мир. Люди, проложившие все эти пути, были очень заинтересованы в мире, и не потому, что слишком уж ценили человеческую жизнь, – потому что злоумышленники могли прервать жизненно необходимые поставки товаров».

      Считайте меня циником, но автор этих строк чересчур уж верит в благонравие и законопослушность доисторического человечества… А впрочем, дело даже не в цинизме, а в насквозь практических соображениях. Ну каким образом можно было обезопасить от тогдашних разбойников торговый путь, сотнями километров пролегавший