Война и мир в твиттере. Эмма Лорд

>

      – Пеппер?

      Точно. Пейдж. Я снова открыла ноутбук.

      – Все под контролем, – сказала я, показывая большой палец.

      Сестра скептически приподняла бровь. Я же решила обмазать наш монстроторт маслом, отчего Пейдж поморщилась.

      – Что ж, если решишь вызвать пожарных, поставь ноутбук повыше, чтобы я могла увидеть, как горячие мужчины в форме вламываются в квартиру. – Глаза Пейдж метнулись по экрану ее ноутбука: наверняка посмотрела на незаконченный пост для кулинарного блога, который мы с ней вместе ведем. – Я так понимаю, сегодня у нас нет фотографий для поста, верно?

      – У меня остались заготовки для торта – я попробую еще раз, как только они немного оттают. Скину фотографии позже.

      – Ладно. И сколько монстротортов ты успела сделать? Мама еще не вернулась домой?

      Я избегала смотреть ей в глаза, сконцентрировавшись на кусках теста, которые доставала из холодильника. Пейдж почти не спрашивала про маму в последнее время, поэтому мне надо было предельно осторожно подбирать слова.

      – Она должна вернуться через пару дней. – Затем, не сумев сдержать себя, я добавила: – Ты могла бы приехать домой, если хочешь. В эти выходные мы почти ничем не заняты.

      Пейдж наморщила нос.

      – Я пас.

      Я прикусила щеку изнутри. Пейдж всегда упрямится, когда я пытаюсь наладить отношения между ней и мамой, поэтому все мои усилия обычно идут коту под хвост.

      – Но ты можешь приехать ко мне в Пенсильванию, – добавила она.

      Идея была невероятно заманчивой, однако на мне висел якорь в виде эссе по «Большим надеждам» и другие большие надежды, которые я должна была оправдать. Экзамен по статистике, итоговый проект по биологии, подготовка к выступлению в дискуссионном клубе, мой первый день в качестве капитана школьной женской команды по плаванию – и это только верхушка айсберга.

      Каким бы ни было мое выражение лица в этот момент, оно все сказало за меня, потому что Пейдж побежденно подняла руки.

      – Извини, – машинально сказала я.

      – Во-первых, прекрати извиняться, – сказала Пейдж, с головой ушедшая в феминистскую теорию и агрессивно продвигающая ее. – И, во-вторых, что с тобой происходит?

      Остатки дыма, наконец, развеялись.

      – Что ты имеешь в виду?

      – Все эти… штучки барби-отличницы, ты просто погрязла в них.

      – Меня заботят мои оценки.

      Пейдж фыркнула.

      – Дома они тебя не заботили.

      Под «домом» она подразумевает Нэшвилл, в котором мы выросли.

      – Здесь все по-другому. – Ей это сложно понять, потому что она никогда не училась в академии Стоун Холл, элитной частной школе, где уровень конкуренции зашкаливает настолько, что Блэр Уолдорф[1] пришлось бы здесь изрядно попотеть. В тот год, когда мы переехали сюда, Пейдж была выпускницей и настояла на государственной школе, потому что ее оценок с предыдущего места учебы вполне хватало для поступления в университет. – Требования к ученикам в этой школе значительно выше. Да и поступать в колледж теперь гораздо сложнее: все слишком конкурентоспособные.

      – Но не ты.

      Ха. Может, я и не была такой до того, как она бросила меня ради Филадельфии. Сейчас же одноклассники знают меня как Терминатора. Или как Паиньку, как Пеппер Синий Чулок, или еще как-нибудь – зависит от того, на что хватит фантазии главному клоуну класса, Джеку Кэмпбеллу, и по совместительству большой занозе в моей заднице.

      – И разве ты не подавала документы в Колумбийский университет? Думаешь, их будет волновать твоя вонючая «хорошо с плюсом»?

      Я не думаю, я знаю, что их будет волновать моя вонючая «хорошо с плюсом». Я краем уха слышала, как какие-то девочки обсуждали ученика из другой школы, которому Колумбийский университет отказал из-за того, что к концу школы у него упала мотивация к учебе. Но прежде чем я смогла оправдать свою паранойю ничем не подкрепленной сплетней, открылась входная дверь и следом раздалось цоканье маминых каблуков.

      – Пока, – сказала Пейдж.

      Она отключилась быстрее, чем я успела повернуться обратно к экрану.

      Я только вздохнула и успела закрыть крышку ноутбука до того, как мама вошла на кухню, одетая в ее обычную «аэропортную» одежду: пара узких черных джинсов, кашемировый свитер и огромные солнцезащитные очки, которые, если честно, смотрелись на ней несуразно в такой поздний час. Она подняла очки на идеально уложенные светлые волосы, чтобы проинспектировать мой вид и погром, который я устроила на ее обычно безупречно чистой кухне.

      – Ты рано вернулась.

      – А ты уже должна быть в постели.

      Она подошла ко мне и обняла, а я сжала ее в ответ немного сильнее, чем это следовало бы сделать человеку, вымазанному в масле. Мамы не было всего несколько дней, но я чувствовала себя ужасно одиноко. Я все еще не привыкла к тому, что Пейдж и папы нет рядом.

      Не отпуская меня, мама демонстративно

1

Блэр Корне́лия «Би» Уо́лдорф – главная героиня серии романов «Сплетница», написанных Сесилией фон Цигезар.