Побеги древа Византийского. Книга вторая. На перекрёстках двадцатого века. Владимир Волкович

ся усталого прохожего: не нашлось желающих присесть на них под беспрестанной моросью. Даже птицы примолкли, спрятавшись в гнёзда, и лишь изредка выглядывают оттуда, не осмеливаясь нарушить своим пением монотонность дождя. Только чугунные мусорные урны гордо блестят промытыми боками, демонстрируя свою важность и независимость в этом поблёкшем, хмуром мире. Убегает вдаль аллея, ложится лужами под ногами в хлюпающих ботинках, манит вперёд сырой неизведанностью. Кажется, ничто не нарушит замершую в ожидании зимы природу… И лишь внезапно появившаяся фигура в длинном чёрном пальто и надвинутой на самые глаза шляпе неторопливо двигается по аллее Летнего сада.

      Михаил и сам не понимал, куда идёт, не замечал промокших ног, не чувствовал капель, стекающих за воротник пальто. Тяжёлые думы владели им. Как же так получилось, что он стал никому не нужным в этом мире? Вроде бы совсем недавно был востребован, был командиром, в нём нуждались тысячи людей, а теперь… Даже Даша смотрит на него с жалостью.

      Но он не хочет, нет, не хочет, чтобы его жалели!

      Интересно, тот кабак на Невском ещё открыт? Ах да, денег нет… Может, порыться в карманах? Вдруг где-то завалялся золотой царский? За него нынче много дадут… Деньги стали обычной бумагой.

      Пошарив в карманах, Михаил извлёк бумажные ассигнации и мелочь. Глядя на них, тяжело вздохнул. Воевал-воевал за Советскую власть, а домой вернулся как побитая собака… Ни имущества, ни денег. Дмитрий Гагарин переехал в Москву: его пригласили преподавать в академии. Может, и ему куда-нибудь уехать? В их доме живут чужие люди. Это теперь называется «уплотнение». Не хочется возвращаться туда… Нет, уехать, только уехать! Хоть прямо сейчас.

      Даша с утра до вечера стучит на пишущей машинке, чтобы прокормить семью. Надо и ему устроиться куда-нибудь… Сейчас новая экономическая политика, бурлит деловая жизнь. Но он ничего не умеет, кроме как воевать.

      Михаил нащупал под пальто эфес сабли – наградного золотого Георгиевского оружия. Стало уже привычкой брать его с собой на эти бесцельные многочасовые прогулки. С саблей он чувствовал себя увереннее, может быть, потому, что она напоминала боевой шестнадцатый год, наступление Юго-Западного фронта под командованием генерала Брусилова.

      Ноги сами привели Михаила в довольно приличный ресторан, которых в последнее время, с разрешением частной промышленности и торговли, расплодилось в большом количестве. По старой привычке с некоторым презрением Комнин называл это заведение кабаком.

      В зале было много людей. Михаил пристроился в углу за свободным столиком, сделал заказ подошедшему официанту и стал с интересом разглядывать разномастную публику. Вот подвыпившая компания пролетарских литераторов бурно обсуждает какого-то поэта; а вот бывший студент на скромную зарплату привёл в ресторан девушку, с виду работницу советского учреждения. Два пузатых торговца в жилетках о чём-то энергично и решительно дискутируют. Это уже новые нэповские купцы, они правильно решили, что без них власть не обойдётся… Стоп! А кто этот тип, что так пристально разглядывает его? Неужели в своём дурацком пальто он ещё может привлечь чьё-то внимание?

      Наконец официант поставил на стол заказанные блюда. Михаил налил себе полный стакан водки, выпил залпом и принялся поглощать солёные грибы, пирог с сигом и сочный дымящийся бифштекс. Что ж, теперь можно и по второму разу… Что за дрянь подали?.. Только сейчас распробовал… Точно не из подвалов его величества. Ах, какие напитки подавали в Зимнем! Мог ведь остаться при государе, который выделял его среди остальных пажей… Хотя, если бы остался, давно бы голову потерял… Но разве последние годы принесли ему что-то хорошее? Вернулся несолоно хлебавши, к разбитому корыту. Перед Дашей и детьми стыдно…

      Не пора ли по третьему разу? Да что этот придурок всё глазеет?! Даже вроде кивнул, как будто знакомый, хотя его физиономия ни о чём Михаилу не говорит. И чего это все рожи стали расплываться в разные стороны, как будто кто-то растаскивает их по углам этого вертепа?.. О, сейчас черти появятся и будут жарить из них бифштексы! Ха-ха-ха!.. Надо бы заказать ещё водки… А откуда в вертепах водка? Хотя где ж ей ещё быть-то, если не здесь?.. Надо кликнуть разводящего… Тьфу, какого разводящего?! Разносящего, мать его…

      – Эй, человек!

      – Чего изволите, господин?

      – Ещё водки, господин разводящий!

      – Я думаю, вам уже достаточно. Надо бы рассчитаться за выпитое и съеденное.

      – Хо! Он думает… В вертепах не думают, а исполняют! А это кто пришёл на помощь? Старший живодёр?..

      – Господин, вам надо рассчитаться! Вот ваш счёт.

      – Пошёл ты… со своим счётом! Бери деньги, живодёр!

      Слегка покачиваясь и переступая, чтобы сохранить равновесие, Михаил поднялся из-за стола и достал из кармана деньги.

      – Кузя, посмотри, сколько у него там.

      – У него мало, хозяин…

      – Тогда позови вышибалу.

      – Видно же, что человек благородного сословия… Может, у него ещё есть деньги?

      Михаил снова пошарил по карманам: денег не было. Однако в затуманенном мозгу промелькнула