Свадебное путешествие в один конец. Дарья Калинина

!

      – Салют! – обрадовалась Марийка, вспомнив про обещанное папой развлечение.

      Малютка не сообразила, что ракеты будут запускать только после того, как сестра и ее жених выйдут из церкви, но никак не раньше. Однако это были не ракеты. Ведь в небе не вспыхнули разноцветные огни и цветы. Нянька подскочила к окну, но к кроватке Марийки вернулась с перекошенным от ужаса лицом.

      – Что там? – с любопытством спросила девочка, тоже норовя взглянуть в окно.

      – Ничего!

      – Как это ничего, если салют!

      К окну нянька девочку все-таки не пустила. Но та и сама догадалась, что происходит что-то нехорошее. Никто не торопился радоваться салюту. Не слышалось приветственных криков. То есть люди кричали, но явно не от радости, а от страха. Кроме выстрелов, в доме раздавались чьи-то чужие шаги, громкие голоса и ругань. Вот снова закричала женщина. И Марийка узнала голос своей старшей сестры. Той самой, которая завтра будет выходить замуж.

      – Помогите! – кричала сестра.

      Марийка хотела выскочить из комнаты, бежать на звук голоса, но нянька ее не пустила.

      – Нельзя! – зашептала она сдавленным шепотом, хватая юркую девчонку за подол рубашки. – Не ходи!

      – Почему?

      – Там буки!

      – Буки?

      – Да. Взрослых они не тронут. Только запрут в чулане. А маленьких девочек сожрут.

      – Ой!

      Марийка испугалась страшных бук.

      – Пошли! – велела ей нянька. – Тебе надо спрятаться!

      Благодаря умной няньке, которая сообразила, что ни в коем случае нельзя пугать ребенка, истошные вопли и выстрелы стали для маленькой девочки чем-то вроде обычной игры в прятки. Она сунула ручонку своей няньке и поспешила за ней прочь из комнаты. Как была, в одной длинной ночной сорочке – одеться более основательно времени не было.

      Нянька бежала по дому, волоча за собой девочку. А страшные чужие голоса все приближались! Становились все громче и громче. И наконец стало ясно, что они окружены.

      – Сюда!

      И нянька запихнула Марийку в тесную комнату, заставленную стеллажами с бельем. Присмотревшись, девочка поняла, что это гладильня. Тут гладили белье, которое доставлялось на маленьком подъемном кране снизу из прачечной. И именно к этому подъемнику и подтащила нянька Марийку.

      – Лезь!

      Марийка шагнула. Но внезапно замерла.

      – А ты?

      – Я слишком большая! Я там не помещусь!

      – Но я не хочу одна! – запротестовала девочка. – Я боюсь!

      Но нянька даже не стала ее слушать.

      – Спустишься и сиди тихо! – необычайно строгим звенящим голосом произнесла она.

      И внезапно взяв голову девочки в свои руки, она повторила:

      – Сиди тихо! И чтобы ни звука! Поняла?

      – Они меня съедят? – жалобно спросила девочка.

      – Если найдут, разорвут на части, – подтвердила нянька. – Поэтому сиди тихо!

      Она нажала кнопку спуска. И Марийка полетела вниз, в мягкие простыни, накопившиеся тут в изрядном количестве со времени последней стирки. Дом у отца был большой. И тут жило много народу. Так что Марийке повезло. Если бы не простыни, она просто разбилась бы о каменный пол.

      Но и так девчушка, пролетев несколько метров, все же ударилась, хотя и не так сильно, но удержалась от крика. Она помнила бук и молча стиснула зубы. Оказавшись в прачечной, она поспешно отползла в сторонку и затихла, накрывшись старым маминым пеньюаром. Он пах мамой. И поэтому казался Марийке надежной защитой.

      Напуганная всем происходящим, она сидела тихо, прислушиваясь к топоту над головой и вздрагивая при каждом выстреле. Что происходило в доме ее отца, она не понимала. Почему эти злые буки вдруг напали на их дом, почему стреляют, пугают взрослых, а ее вообще хотят съесть?

      Боже, в прачечной скрипнула дверь. И Марийка едва сдержала крик. Буки явились за ней! Превозмогая страх, она все же выглянула из-под пеньюара. Оказалось, что буки выглядят в точности как люди, только небритые. С автоматами в руках, они рыскали по подвалу.

      – Никого тут нет! – сказал один из них.

      Второй кивнул. И неожиданно дал целую очередь по постельному белью. Марийка ощутила, как острая боль пронзила ей ножку. Но кричать нельзя! Она твердо помнила слова няньки. Найдут и разорвут на части! Нет, она послушная, она промолчит.

      Бандиты ушли. А девочка, жалобно всхлипнув, дотронулась до ноги. Она была теплая и влажная. От нее странно пахло. И от этого сладковатого запаха голова у ребенка закружилась. И весь мир стал уплывать куда-то далеко-далеко.

      Очнулась Марийка оттого, что чьи-то руки бережно ощупывали ее. Сначала она закричала. Но теплая сухая ладонь легла ей на рот.

      – Тихо! – произнес смутно знакомый голос. – Молчи, моя сладкая!

      И Мария узнала дядю Мануила. Друга ее папы.

      – Молчи, – повторил он ей. – Господи, просто не верится, что ты жива!

      –