В летаргию и обратно. Ника Януш

скоро мой мозг отключается: ни пара рядом, выживающая меня с остатков стула, ни духота кафе, ни гам толп туристов возле фонтана меня не смущают – ничего этого я не вижу. Есть только притягательность Вечного города и огромное желание записать свои впечатления. Я быстро делаю наброски – царапаю в блокноте пару главных фраз, которые потом разовью в складный текст, расплачиваюсь и выхожу из кафе – в поисках более удобного для писательства места и навстречу новым впечатлениям.

* * *

      Если бы я могла задержать этот вечер подольше!.. Растянуть его на день завтрашний, а может, и еще на несколько.

      Сейчас тот прекрасный час, когда день постепенно уступает время вечеру. Спадает зной. Позади остались Пантеон, собор Святого Петра и площадь Испании, брошены монетки во все встречающиеся фонтаны и загаданы желания. Сейчас можно наконец сделать паузу.

      Приглушаются звуки машин и суеты, и в свои права вступают звуки иные: более оживленными становятся уличные кафе и рестораны, вокруг них шумят голоса и раздается смех, из-за узости и расставленных кресел древние улицы и площади Рима становятся еще Уже и как будто даже многолюднее, но люди совсем не утомляют, наоборот, за ними интересно наблюдать, они – прекрасный материал для литературных набросков.

      Я сижу на площади Навона в одном из таких уличных кафе, расположенном между двумя великолепными фонтанами. На площади выставка картин под открытым небом. Масло, акварель, акрил, разные материалы и техники, различные размеры картин, с витиеватыми рамками и вовсе без рам – картин столько, что глаза разбегаются. Мой взгляд время от времени ловит то один торговец, то другой, каждый из них улыбается и посылает воздушный поцелуй. Я тоже рассеянно улыбаюсь им в ответ. Передо мной бокал вина, раскрытый блокнот и ноутбук. Я думаю.

      «Мне тридцать лет, и я не знаю, чего хочу», – печатаю первую фразу своего эссе. «Однако здесь, в Риме, сидя на пьяцца Навона, я…»

      Но мои мысли разбредаются, и я не могу закончить фразу. Не могу выразить, что же именно «я на пьяцца Навона», что чувствую, чего хочу. И сейчас мне это кажется таким неважным – чего-то в жизни хотеть. Неважно – думать и искать. Неважно – ставить цели и идти к ним. Не важны ни моя прежняя жизнь, ни будущая. Неважен даже Антон – он сейчас где-то далеко… Все неважно. Есть только летний закат, отблески розоватых лучей на лепнине римских дворцов, голуби на площади, картины, пряные ароматы ужинов в уличных кафе.

      В соседнем кафе зазвучала гитара. Поначалу тихонько и вкрадчиво, как будто пробует струны, затем постепенно обретая мощь и силу. Ее ритм завораживает, а страсть пленит и не отпускает до последних аккордов. Два мужских голоса, глубокий хриплый и чистый и ясный, оттеняют гитару, то сливаясь воедино, то расходясь, усиливая и дополняя друг друга.

      Я откидываюсь на стуле. Легкий ветер ворошит мои волосы и тихонько шуршит страницами раскрытого блокнота. Я растворяюсь в музыке и летнем римском вечере. Прямо сейчас, сию секунду, даже «быть писательницей» мне кажется совершенно неважным. Далеким и чужим. Все это