Далеко от неба. Александр Косенков

ой подхватили: – Верую во единого Бога Отца…

      В это время в храм вошли четверо. Не перекрестившись, стали оглядываться по сторонам. Лик архистратига Михаила погас.

      Отцу Андрею показалось, что он узнает плотную фигуру низко опустившего голову человека, стоявшего чуть впереди вошедших. Но в это время служка отворил врата, и отец Андрей, подняв для благословения крест, поклонился и, повернувшись, ушел в алтарь.

      Служба закончилась. Быстро переодевшись, отец Андрей перекинул через плечо сумку и пошел к выходу. Четверо по-прежнему стояли посреди храма. Тот, который показался ему знакомым, сложив как положено руки, сделал шаг навстречу и тихо сказал: – Благословите, отец Андрей.

      Это был Сергей Проценко, с которым они когда-то вместе сдавали кандидатский минимум.

      – Давно веруешь? – подойдя вплотную, но не поднимая для благословения руки, спросил священник.

      – Осознал, крестился, верую, – улыбаясь, сказал Проценко.

      Глаза их встретились, и отец Андрей угадал в чуть прищуренном взгляде бывшего завлаба института полупроводников затаенную иронию, с которой тот воспринимал и свою просьбу, и заметное нежелание священника сказать привычные слова благословения.

      – У меня к тебе еще одна просьба, – торопливо перекрестившись, сказал Проценко, придержав Андрея за плечо.

      – Извини, очень спешу, – сказал тот, делая шаг в сторону.

      – Подвезу. Тебе куда?

      – Спасибо, мне рядом.

      – Изложу все до ворот…

      Они вышли из церкви и пошли по направлению к воротам. Трое шли следом.

      – Открываю филиал. Возле Дворца спорта. Бывшее ПТУ.

      – Поздравляю.

      – Спасибо. По православному обычаю требуется освятить.

      – Мне?

      – Тебе.

      – Почему?

      – Хотя бы потому, что бывшие коллеги должны помогать друг другу. С начальством твоим я договорился. Назвал тебя – никаких возражений. На мой взгляд, Владыка к тебе прекрасно относится. Ты всегда был на хорошем счету – и в институте, и в этом своем новом качестве. Честно говоря, для всех, кроме меня, это была полная неожиданность.

      Андрей остановился.

      – Я все понял. Если тебе интересно – у меня нет ни малейшего желания освящать твой филиал.

      – Догадывался. Поэтому принял соответствующие меры.

      Отец Андрей оглянулся на стоявших чуть в стороне «провожатых».

      – За кого ты меня принимаешь? – Проценко снова растянул в улыбке толстые губы. – В шестнадцать ноль-ноль машина будет ждать у твоего дома. Серый БМВ. Вон тот. Прихватывай соответствующую атрибутику. После банкета привезем в целости и сохранности.

      Помнишь нашу столовку в институте? Кто тебе всегда одалживал «рваный» до зарплаты? А зарплата все откладывалась и откладывалась. Там, кажется, и сейчас дела не лучше. Так что, старик, мы оба поступили весьма мудро, сменив стезю на более отвечающую нашим способностям и возможностям. Как там у вас? – «Не суди и не судим будешь»? А если насчет прессы, слухов и всего прочего – не бери в голову. Обычная суета вокруг того, кто вырывается вперед. Одни завидуют, другие придерживают, третьи стараются столкнуть в кювет. В нашей прежней научной среде разве не так было?

      – Нелегко, значит, даются филиалы? – не выдержал отец Андрей.

      – Заметно?

      – Постарел. Много лишних слов говоришь.

      – Все мы не без греха. Значит, жду?

      – Постараюсь отказаться. Но если не примут во внимание – буду.

      – Я уже всем нашим сообщил. Плюс пресса, телевидение. Не стоит упускать возможность засветиться. Даже тебе.

      Андрей еще раз пристально посмотрел в глаза собеседнику, но, не разглядев в них ничего, кроме почти не скрываемой иронии, отвернулся и быстрым шагом пересек свободную в тот момент от движения транспорта улицу.

* * *

      Отец Павел – протоиерей главного городского храма и духовный наставник Андрея – сидел, низко опустив голову. Он не смотрел на отца Андрея, слышал только его голос.

      – Я уже не говорю о том, каким путем достался ему этот капитал и все эти его «заведения». Не буду говорить о том, что он за человек – я-то его хорошо знаю. Он ведь нисколечко не верит ни во что. Просто пыль в глаза пустить хочет. Модно это сейчас в их кругу.

      Отец Павел поднял голову и сумрачно посмотрел на стоявшего перед ним отца Андрея.

      – Не пойму, что в тебе говорит? Раздражение? Или, хуже того, – зависть? Вы, кажется, друзьями были?

      – Не были мы друзьями. И быть не могли.

      – Почему?

      – Не могли. Разные слишком.

      – О своей душе ты подумал, спасаться стал. А о его?

      – Нельзя спасти того, кто не хочет спасаться.

      – Уверен в этом? Досконально уверен? Ведь он к тебе пришел. Не к пастору, не к раввину, не к шаману какому-нибудь. К тебе!

      – Он за мной пришел, а не