Грани миров. Галина Тер-Микаэлян

– Мне кажется, что будь у твоей сестры своя личная жизнь или хоть ребенок, это всем вам облегчило бы существование.

      – Возможно, но так уж получилось, и ничего теперь не изменишь.

      – Всегда говорят: «Ее муж погиб, и она поклялась хранить ему верность», – в голосе Лины прозвучало снисходительное презрение. – Только я во все это ничегошеньки не верю. Конечно, после войны мужиков на всех не хватало, и девушкам было трудно выйти замуж, а уж вдове-то! Но ребенка-то ведь хоть от кого-нибудь можно было завести, если она нормальная баба, а не какая-нибудь калека? Или на нее мужики совсем не глядели?

      «Скорей всего, именно так и было, – подумал Сергей, – не глядели. Не оттого, что калека, а потому что всегда всех своих обожателей Ада пыталась задавить своим интеллектом»

      Однако ему стало обидно за сестру, и он запальчиво возразил:

      – Можешь, конечно, не верить, но ей делали предложения и не раз. Ада всем отказала, потому что действительно очень любила своего Леньку – так любила, что даже не хотела выходить за него замуж. Ведь наш отец был арестован, а Леонид был летчиком-испытателем – из-за брака с дочерью «врага народа» его могли запросто отстранить от полетов. Потом он ее все-таки уговорил, и они поженились – в апреле сорок первого. Мне было уже почти семь, и я помню, какие они оба были красивые, когда пришли из ЗАГСа – Ленька в форме летчика, а Ада держала в руках огромный букет с цветами. Когда пришла «похоронка», она долго ходила в военкомат и просилась на фронт – у нее ведь редкая профессия, она криптоаналитик. Многие ее однокурсницы работали в шифровальных отделах, но Аду не взяли – опять же из-за того, что дочь «врага народа». Со временем она, пришла в себя, занялась наукой, защитила кандидатскую диссертацию, потом докторскую. Так что у нее есть своя жизнь и очень интересная, но она тревожится из-за меня, и это естественно – ведь я ее брат.

      Сергей вдруг запнулся, сам смущенный своей тирадой, и замолчал.

      «Для чего я ей все это говорю? Мы почти незнакомы, ей нет никакого дела до моей сестры, а я тут распинаюсь, словно хочу оправдать Аду».

      Он покосился в сторону Лины, но та лежала на спине, глядя в потолок с серьезным и задумчивым лицом.

      – Ладно, не обижайся, если я чего-то там не так сболтнула, у меня бывает, – голос ее звучал устало и немного виновато.

      – Да нет, это ты извини за болтовню. Слушай, а может, ты хочешь отдохнуть после субботника, а я тебе мешаю? Ты не стесняйся, скажи, могу в любое время отчалить – я живу на Литовском, за полчаса доберусь.

      – Да ладно тебе! Я что, похожа на стеснительную? Усталостью, знаешь, не страдаю, а у нас с тобой еще вся ночь впереди. Или ты сам хочешь поспать? Устал? – ее вкрадчивый смех наполнил комнату.

      – Если честно, то есть немного, – смущенно признался он, – но спать тоже не хочется.

      – Тогда ешь пирожки и еще что-нибудь рассказывай – мне нравится слушать, как ты рассказываешь. Так необыкновенно!

      Сергей невольно улыбнулся.

      – И что же еще такого необыкновенного ты хочешь от меня