Камасутра. Короткие рассказы о любви (сборник). Ирина Лобусова

прислал телеграмму. Одну.

      – Он хоть будет тебя ждать? И потом, адрес…

      – Я должна ехать – там это, в телеграмме.

      – Ты вернешься?

      – Будь что будет.

      – А если подождешь пару дней?

      – В этом нет абсолютно никакого смысла.

      – А вдруг одумаешься?

      – Права нет на другой выход.

      – Незачем к нему ехать. Не нужно.

      – Я плохо слышу – в трубке шипит, но ты все равно говори.

      – Что говорить?

      – Что-нибудь. Как хочешь.

      – Довольна, да? Нет на земле второй такой идиотки!

      – До нового года остается два дня.

      – Ты хотя бы на праздник осталась.

      – Я выбрана.

      – Тебя никто не выбирал.

      – Все равно.

      – Не уезжай. Не надо ехать туда, слышишь?

      Короткие гудки благословили ее путь и сквозь стекло телефонной будки внутри неба чернели звезды. Она подумала, что ее нет, но долго думать об этом было страшно.

      Поезд полз медленно. Тускло светились вагонные окна, тускло горела лампочка в плацкартном проходе. Прислонившись затылком к пластику поездной перегородки отражавшему лед, ждала, когда все уйдет и размоется за окном темнота теми слезами, которые, не появляясь в глазах, не высыхают. Мелкой болезненной дрожью задрожали давно не мытые стекла. Разболелся затылок от пластикового льда. Где-то внутри скулил маленький зябкий зверенок. «Я не хочу… – где-то внутри плакал маленький, усталый больной зверь, – я не хочу никуда уезжать, не хочу, господи, слышишь…»

      Мелкой болезненной дрожью в такт поезду рассыпались стекла. «Я не хочу уезжать… плакал маленький зверь, – вообще никуда… я никуда не хочу ехать…я домой хочу… я хочу домой, к маме…»

      В телеграмме было «не приезжай». Это означало, что в выбор не входило остаться. Ей казалось: вместе с поездом она катится вниз по осклизлым стенкам мерзлого оврага, с талыми снежинками на щеках и елочными иголками на снегу, вниз, к самому беспросветному дну, где так по-домашнему светят электричеством застывшие окна бывших комнат и где в тепле растворяются лживые слова о том, что существуют на земле окна, к которым, бросив все, еще можно вернуться… она дрожала, зубы выбивали дрожь там, где агонией хрипел скорый поезд. Сжавшись, она думала о елочных иголках, застрявших в снегу, и что в телеграмме было «не приезжай», и что два дня оставалось до Нового года и что однажды (это согревало болезненным искусственным теплом) придет день, в который больше не нужно будет никуда ехать. Старым больным зверем поезд выл по рельсам что счастье – это самая простая на земле вещь. Счастье – это когда нет дороги.

      Красный цветок

      Она обняла себя за плечи, наслаждаясь идеальной бархатистостью кожи. Потом неторопливо пригладила волосы рукой. Холодная вода – чудо. Веки стали прежними, не сохранив ни единого следа из того, что…. Что она проплакала всю ночь накануне. Все смыла вода, и можно было смело идти вперед. Она улыбнулась своему отражению в зеркале: «Я – прекрасна!». Потом – безразлично махнула рукой.

      Она прошла коридор и оказалась там, где должна была оказаться. Взяла с подноса бокал с шампанским,