Череп в небесах. Ник Перумов

c magna mei sub terras ibit imago[1].

Публий Вергилий Марон,«Энеида», IV.

ИМПЕРСКИЕ НОВОСТИ

      (Торжественный гром фанфар. Бравурный марш сменяется торжественной мелодией, с детства знакомой равно всем гражданам и всем поражённым в правах великой земной Империи – неофициальным гимном на выход Его Величества кайзера. Экран: полотнище имперского красно-бело-чёрного стяга, Орёл-с-Венком-и-Солнцем. Голос диктора полон неописуемой значительности; так и кажется, что чтец всё время норовит подняться на цыпочки и вот-вот выскочит из начищенных до блеска лаковых туфель.)

      …Сегодня в одиннадцать ноль-ноль по Столичному Времени началось посещение Его Императорским Величеством кайзером Вильгельмом III Академии Генерального Штаба. Его Императорское Величество осмотрел классы, новую библиотеку Академии, спортивный комплекс, совершил прогулку по парку. После этого Его Императорское Величество выступил с традиционной речью перед выпускниками Академии, которые в эти тревожные дни срочно разъезжаются в войска.

      (Экран: широкий коридор Академии, до блеска натёртый древний паркетный пол. Снова диктор, как бы вполголоса.)

      – Бережно хранимая легенда гласит, что этот паркет составлен из досок, взятых в мэриях вражеских столиц: Варшава и Копенгаген, Париж и Прага, Осло и Белград…

      (И тут же перебивает сам себя, переходя на торжественный и официальный тон.)

      – Передаем выдержки из речи Его Императорского Величества…

      (Экран: актовый зал Академии. Мрачного вида готические своды, белые оштукатуренные стены, пересечённые коричневыми деревянными балками. Вычурная резная кафедра, тоже очень старая, с имперским орлом, оседлавшим лавровый венок. Середина венка выглядит как-то странно, такое впечатление, что некогда там помещалось совсем иное изображение, сейчас тщательно убранное, поверх которого и наложили встающий солнечный диск. Глубина сцены затянута тёмно-зелёным занавесом, там застыли неподвижные фигуры в чёрных мундирах с серебряными аксельбантами. Снова поют фанфары. Из-за правой кулисы выныривают четыре офицера охраны в чёрном, оружие наготове; между ними неторопливо, с достоинством идёт худощавый пожилой человек, невысокий, лет шестидесяти на вид; он в мундире танкиста, над левым карманом – небольшая колодочка орденских лент. Человек носит витые погоны оберста с двумя четырёхугольными «ромбами» и цифрой «1» меж ними – император по традиции занимает пост почётного командующего Первого танкового полка Первой танковой дивизии рейхсвера. Слышен шум – невидимая аудитория, как один человек, поднимается с мест, и в следующий миг громкоговоритель чуть не лопается от слитного рёва сотен глоток:

      – Heil der Kaizer! Heil der Kaizerreich!

      (Экран: Кайзер поднимается на трибуну. Поворачивается к аудитории, улыбается, вскидывает руку в известном римском приветствии. Он сухощав, подтянут, седые волосы коротко острижены по военной моде. Резкие морщины, тонкая линия бесцветных губ, волевой подбородок.)

      – Mein herren, благодарю вас за прекрасную встречу. В этот трудный час она подарила мне надежду. Нет, не надежду и даже не веру – полную уверенность в том, что с такими офицерами и, конечно же, солдатами, которые им подстать, – наша неколебимая Империя не может не взять верх.

      (Гром аплодисментов, крики «Zieg Heil!».)

      – Но нам всем предстоят суровые испытания. Господа офицеры, вы – кровь и плоть армии, наших доблестных Вооружённых сил. На вас сейчас с надеждой смотрят добрые фермер и ремесленник, рабочий в цеху и инженер за дисплеем. Вы знаете, что после трагических событий на планете Омега-восемь мы ввели во всей нашей Империи военное положение. Стали действовать многие весьма суровые его законы. Но – не все. Мы можем достать из-под спуда и остальной их пакет, о да, мы можем, как того требуют, к примеру, организации «Память и Гордость» или «Союз Изгнанных». Лишить мирных людей их прав и свобод, выжать их досуха, и всё – во имя победы. Но нужно ли нам это? Я считаю, что нет. С такими офицерами, как вы, – нет и ещё раз нет!

      (Овация. Крики: «Да здравствует Император!»)

      – Мы ограничились военным положением, не став вводить куда более жёсткий режим чрезвычайного или, тем более, осадного положения. Хотя, не скрою, многие в Бундестаге очень на этом настаивали. Особо-чрезвычайный режим сохраняется только в Восьмом секторе, там, где сейчас труднее и опаснее всего.

      Империя сильна, сильна вами, такими, как вы, другими офицерами, что уже находятся на передовой, защищая мирный сон наших сограждан. Мы – сильны. И потому мы не пойдём ни на какие переговоры с инсургентами. Мы предлагали – и предлагаем – прекратить бессмысленное кровопролитие, распустить незаконные вооружённые формирования, сдать оружие и добровольно покинуть пределы нашей Империи. О да, нам прекрасно известно – они не остановятся. Но, когда они окажутся за пределами наших планет, они уже не смогут отравлять сознание наших юношей и девушек, своей псевдореволюционной риторикой подталкивая их к противоправным шагам.

      (Вновь аплодисменты.)

      – Сильному нет нужды опираться

1

«Я прожила, и тот путь, что судьба даровала, свершила. Ныне под землю сойду своею великою тенью». (Пер. А. Фета.)