Проповедник. Камилла Лэкберг

вящается Микке

      День начался многообещающе. Проснулся он рано, прежде остальных членов семьи, и, максимально беззвучно одевшись, сумел выскользнуть на улицу незамеченным. Ему удалось также прихватить с собой рыцарский шлем и деревянный меч, которым он на бегу радостно размахивал все сто метров, отделявших дом от устья Королевского ущелья. Он на мгновение остановился и с почтением заглянул в скалистую расселину в центре горы. Ее края, отстоящие друг от друга на расстояние двух метров, вздымались на десятки метров к небу, где как раз начинало всходить летнее солнце. Посередине горного ущелья навеки зависли три огромных валуна, представлявших впечатляющее зрелище. Для шестилетнего мальчика это место обладало магической притягательной силой, и тот факт, что ходить в Королевское ущелье ему было запрещено, отнюдь не делал ущелье менее заманчивым.

      Свое название ущелье получило после того, как Фьельбаку в конце девятнадцатого века посетил король Оскар II, но мальчик этого не знал, да его это и не волновало, когда он медленно пробирался в тень с деревянным мечом, готовый к нападению. Зато отец рассказывал ему, что сцены из Адского провала в фильме про Ронью, дочь разбойника[1], снимали в Королевском ущелье, и, когда он сам смотрел фильм, у него чуть больше захватывало дух при виде того, как предводитель разбойников Маттис скачет по ущелью на коне. Иногда он играл здесь в разбойников, но сегодня был рыцарем. Рыцарем Круглого стола, как в большой красивой книге с цветными картинками, которую ему подарила на день рождения бабушка.

      Он прокрался через покрывавшие землю каменные глыбы и приготовился к отважному нападению на огромного огнедышащего дракона. Летнее солнце в ущелье не попадало, отчего оно превращалось в холодное и темное место. Идеальное для драконов. Скоро его стараниями из горла дракона хлынет кровь, и после затяжной смертельной схватки тот упадет замертво к его ногам.

      Тут что-то замеченное боковым зрением привлекло его внимание. За большим камнем виднелся кусок красной ткани, и любопытство взяло верх. Дракон может подождать. Он разбежался, запрыгнул на камень и посмотрел за него. В первое мгновение он чуть не скатился назад, но, несколько секунд покачавшись, размахивая руками, сумел вновь обрести равновесие. Потом он не признается, что испугался, но тогда, в тот момент, он напугался сильнее, чем за всю свою шестилетнюю жизнь. Там лежала какая-то тетенька и подкарауливала его. Она лежала на спине, пристально глядя на него широко раскрытыми глазами. Первой мыслью было убежать, пока тетенька не поймала его, догадавшись, что он играет здесь, хотя ему запретили. Она, возможно, заставит сказать, где он живет, и потащится с ним домой к маме и папе, которые очень рассердятся и станут спрашивать, сколько раз они говорили ему, что в Королевское ущелье ходить без взрослых нельзя.

      Но, как ни странно, тетенька не шевелилась. К тому же на ней не было одежды, и он на мгновение смутился от того, что стоит и смотрит на голую тетеньку. Тем красным куском, что он усмотрел, оказалась не материя, а лежавшая совсем рядом с тетенькой сумка, но никакой одежды он нигде не видел. Лежать здесь голышом странно. Ведь очень холодно.

      Потом ему в голову пришла невероятная мысль: тетенька, наверное, мертвая! Никакого другого объяснения тому, что она лежит так неподвижно, он придумать не мог. Это заставило его спрыгнуть с камня и медленно попятиться к устью ущелья. Отступив от мертвой метра на два, он развернулся и со всех ног бросился домой. Его больше не волновало, отругают его или нет.

⁂

      От пота простыня прилипала к телу. Эрика повертелась в постели, но найти удобное положение для сна оказалось невозможным. Светлая летняя ночь тоже не способствовала сну, и Эрика в тысячный раз подумала о необходимости купить темные занавески и повесить их или, вернее, заставить Патрика.

      Его довольное посапывание безумно раздражало. Как хватает наглости тихонько храпеть, когда она ночь за ночью не спит! Это ведь и его ребенок. Разве ему не следовало бы не спать из солидарности или чего-нибудь в этом роде? Она легонько толкнула его в надежде, что он проснется. Ни малейшего шевеления. Толкнула сильнее. Он забурчал, натянул на себя одеяло и повернулся к ней спиной.

      Эрика со вздохом легла на спину, скрестила руки на груди и уставилась в потолок. Живот вздымался вверх, как большой глобус, и она попыталась представить себе плавающего в нем в темноте ребенка. Возможно, с большим пальцем во рту. Хотя все это по-прежнему казалось слишком нереальным для того, чтобы у нее в голове возникали изображения младенца. Она была на восьмом месяце, но все еще не могла свыкнуться с мыслью, что в животе находится ребенок. Ну ладно, в ближайшем будущем это станет слишком реальным. Эрика разрывалась между желанием и страхом. Было трудно заглянуть дальше родов. По правде говоря, в настоящий момент ей было трудно посмотреть дальше проблемы не иметь возможности спать на животе. Она взглянула на светящиеся цифры будильника. Четыре сорок две. Может, лучше зажечь свет и немного почитать?

      Спустя три с половиной часа, по прочтении плохого детектива, она уже собралась вылезти из постели, но тут пронзительно зазвонил телефон. Она привычно протянула трубку Патрику.

      – Алло,

1

По повести шведской пистальницы Астрид Линдгрен.