Чужой мир. Ксения Власова

чаще всего оказываются на посылках у Судьбы, подтаскивая той кусочки пазла – будущей картины нашего успеха или поражения.

      – Прости, что так долго. – Лиди поставила передо мной поднос с заказом, и я оторвалась от наладонника, на котором печатала все это время. Подруга плюхнулась на соседний стул. – Предупреждаю, кофе ужасен. Старый поставщик отказался с нами работать, а новый задрал цены до потолка. Теперь приходится покупать плохонький товар за те же деньги.

      Я улыбнулась и придвинула к себе огромную пузатую кружку с дымящимся напитком. Рассеянно сделала глоток (мыслями я все еще была не здесь) и поперхнулась – кофе явственно горчил на языке жжеными зернами.

      – А я говорила… – мрачно протянула подруга и устало откинула с высокого лба каштановую челку. – Надеюсь, это временно.

      – Конечно, – кивнула я и, отодвинув кружку с кофе, потянулась к сэндвичу.

      – Угу, если санкции снова не продлят.

      Мы обе замолчали, понимая, что продолжать бессмысленно. С тех пор как ввели санкции, разговоры о них заводили постоянно, и эти бесконечные пересуды успели порядком поднадоесть. Правительство то делало послабление, то затягивало удавку потуже – все уже привыкли к дискриминации, она не вызывала протеста, только какую-то животную усталость и желание продержаться еще немного. До лучших времен. Единственная проблема – никто не знал, когда они наступят.

      Я задумчиво надкусила сэндвич (на вкус он оказался на порядок лучше кофе), слизнула с губ кисло-сладкий соус и вновь уткнулась в наладонник. На этот раз пальцы не набирали текст, а, наоборот, удаляли. Можно было очистить экран одной кнопкой, но я предпочла удалять вручную, наблюдая за тем, как буква за буквой медленно исчезали слова.

      Вот так. Мои героини не должны наводить уныние на читателя. Непростые времена требуют одного – надежды.

      – О чем в этот раз пишешь? – Лиди заинтересованно заглянула через плечо, но я быстро погасила экран.

      – Ты же знаешь, я не даю читать, пока не допишу до конца.

      – Знаю, – разочарованно протянула та. – Просто думала, что для меня сделаешь исключение.

      Лиди обиженно тряхнула челкой, и я снова улыбнулась. В такие моменты она напоминала мне пони – миленькая, крепенькая, с задорным нравом. Лиди редко дулась, но если это все же случалось, то в ее позе всегда было столько обаяния, что злиться в ответ было решительно невозможно.

      Карие глаза с чуть загнутыми ресничками, грива каштановых волос с непослушной челкой, которую Лиди вечно сдувала со лба, – нет, подружка и правда напоминала очаровательного пони. Если я правильно помню, как они выглядят… Все-таки семнадцать лет прошло с того момента, как я гладила последнего.

      – Сделаю, – мягко согласилась я и, дождавшись, когда подруга окинет меня победным взглядом, добавила: – Но в другой раз.

      Лиди одобрительно хмыкнула – ей нравились люди, не поддающиеся манипуляциям, – и перескочила на другую тему.

      – А что редактор сказал насчет твоей книги?

      Я чуть не поперхнулась кофе: не вовремя сделала глоток. Нет, Лиди тоже умела показывать зубки. Знала, что наступила на больную мозоль!

      – Я зайду к нему после обеда. Пока не было времени.

      – Поня-я-ятно, – протянула та и быстро выпалила, словно ударила наотмашь: – Они никогда не опубликуют книгу землянки. Ты же знаешь.

      Знаю, но какое-то глупое упрямство, свойственное всей нашей семье, толкало меня вновь и вновь подавать заявку на публикацию. Я уже сбилась со счета, сколько раз атаковала электронный адрес редактора своими рассказами, сказками, повестями, романами. Я давно перестала систематизировать свои работы – понимала, что причины отказов, скорее всего, носят политический характер, а потому работу над ошибками можно провести лишь условно. В хаотичном беспорядке я чередовала свои работы, настойчиво подсовывая различные жанры и стили, благо любила эксперименты в творчестве. Три раза я подходила к редактору лично – все-таки я работала в издательском доме и видела своего начальника каждый день, но ни одна моя попытка не увенчалась успехом. Впрочем, Данишевские, если уж закусили удила, то шли до конца. Победного.

      «Или чужого конца. Смерть врага если не означает твою победу, то немного утешает в поражении», – как говорил мой брат.

      Вспомнив жесткую улыбку Алекса, всегда сопровождающую эти слова, я вздрогнула, а по спине отчетливо пробежали мурашки. Пришлось покрепче обхватить горячую кружку с кофе – захотелось избавиться от холодка если не в душе, то хотя бы в теле.

      – Майя, ты здесь? – Лиди защелкала пальцами перед моим лицом. – Снова связь с космосом словила?

      Я очнулась и быстро моргнула.

      – Прости, задумалась.

      – Да ладно… Вам, творческим личностям, оно простительно. – Лиди отмахнулась, а затем замялась. – Ты же не обиделась на то, что я сказала?

      – Нет, конечно нет!

      – Просто… Знаешь, я не хочу, чтобы после очередного отказа ты неделю ходила как в воду опущенная.

      – Я вовсе не… –