Тогда, сейчас и кот Сережа. Татьяна Догилева

стнейший человек. Знаете, даже так и здороваются: «Привет! Как дела? Работа есть?» Не здоровье, не благополучие близких и родных, а работа…

      Я долгое время так и жила. Считала себя живущей только, когда снималась или репетировала новую роль в театре, а когда этого не было – бессмысленные временные промежутки ожидания, когда тебя снова позовут в какой-нибудь проект. Конечно, были и романы, и путешествия, и счастье, и несчастья… Но это как дополнение к той самой работе.

      Первый раз я поняла, что работа не есть жизнь, когда я родила ребенка. А было мне тогда почти 38 лет. Молодость прошла в погоне за ролями и разборках с режиссерами. Мне и детей не надо было. Зачем они? Плакать будут, болеть, в поликлиники их разные водить – время тратить. Я с ужасом смотрела на детей своих подруг-актрис, закатывающих своим мамам истерики и требующих чего-то. «Ужас!» – думала я. Вот как во мне моя драгоценная работа забила даже главный женский инстинкт, я так и думала, что буду бездетной, хотя со здоровьем все было в порядке.

      Но потом все перевернулось в сознании (в стране тоже все перевернулось, правда) и жизнь совсем потеряла смысл. Это было, пожалуй, самое тяжелое время для меня (а тяжелыми временами я была не обделена по судьбе). Один мрак. Да, и работы не стало. Я перестала быть молодой героиней и героиней вообще, такой переходный возраст для актрисы (и женщины тоже, я не про климакс). Но я вылезла из этого мрака. Узнала, что одну очень хорошую известную актрису увезли в психиатрическую больницу. У нее тоже не было ролей и был мрак. И я как бы увидела себя со стороны. И все восстало во мне! «Из-за того, что тебе не позвонил какой-нибудь придурок-режиссер и не позвал сниматься в дерьме, попасть в психушку – это просто пошло!» Вот так прямо фраза и звучала в мозгу: «Это – пошло!» И я вздохнула и вышла из мрака.

      И вот тогда я поняла, что без ребенка жизнь женщины бессмысленна. И как только я это поняла… Я уже, оказывается, была беременна к тому моменту, как это поняла… И стала я мамой. А мир делится на тех, у кого есть дети, и тех, у кого их нет. Два разных мира. Потом была очень непростая жизнь меня в качестве мамы. О! Это самая трудная профессия в мире – быть мамой. Для меня она, во всяком случае, оказалась такой. Честно скажу: легче сыграть два спектакля, чем два дня побыть со своим ребенком. Тяжелое это занятие, а многие этого не понимают, особенно мужчины. «Чего ты устала-то? С ребенком посидела!» Ну да ладно.

      Когда моей дочери исполнилось 16, я не верила, что это моя дочь празднует с подружками свой день рождения. Но это была она. Мало того, она и 17 лет отпраздновала, а потом и 18 и стала совершеннолетней. И улетела от меня в другую страну учиться.

      Образовалась внутри меня и вокруг пустота. Я даже сначала и не поняла про пустоту эту, вроде и ничего, вроде я нормальная. Только делать ничего не хочется, особенно работать. По профессии. Играть роли. Вот не хочется, и все. А никто не верит. Так же не бывает, чтобы актриса не хотела играть! А меня прямо тошнило от одной мысли, что мне на сцену выходить, а на съемках такая тоска одолевала, что я уходила в темное местечко поплакать.

      Правда, замечу, что и кино очень изменилось по сравнению с тем, что было во времена моей активной карьеры, и роли у меня стали не то чтобы интересные (мамы пошли да тетки смешные – возраст!). Но чтобы так не хотеть заниматься прежде любимой профессией! Я даже всерьез стала подумывать, чем бы мне заняться, оглядываться стала вокруг себя в поисках занятия по душе. Но там не так все просто, с занятиями этими. Не могу же я стать физиком-ядерщиком в своем возрасте! Правда, мне и не хотелось. Стала я подумывать о преподавании актерского мастерства. О! Туда таких, как я, не пускают. Ну, которые рот могут открыть и сор из избы вынести, а сора там много, уж поверьте мне.

      Немногие мои друзья очень за меня беспокоились, видя мою хандру и депрессивность. И все почему-то говорили: «Пиши что-нибудь! Ты же так рассказываешь хорошо». Но мне и писать не хотелось. Я уже писала один раз. А потом я какое-то время была блогером на «Эхе Москвы» и высказывалась на темы, так сказать, животрепещущие, думала, что вот, общественность узнает, возмутится и все переменится. Нет. Ничего ни разу не переменилось. А в комментариях такая злоба! И столько ее! Цунами злобы. И я вдруг подумала: «Зачем же я буду эту адскую волну увеличивать? Господи, какие же все злые и нетерпимые! Страшно просто».

      Перестала я быть блогером, без меня там обходятся. А потом вдруг стали рассказики возникать. Про Катю. Ее, значит, нет рядом, она в скайпе по утрам, а я про нее вспоминаю, какая она маленькая была. И приятны мне эти картинки из прошлого. И прошлое приятно. И таким занятием интересным оказалось – вспоминать! И стала я делиться этими воспоминаниями с другими. В «Сноб» отправлять свои рассказики, там меня дружелюбно встретили, а комментариев злобных они не публикуют, они вообще никаких комментариев не публикуют. Мне это тоже понравилось.

      Я и актрисой старалась не слушать мнение зрителей отдельных, мне было достаточно реакции зала, эта реакция для меня всегда была главной. И еще запомнила высказывание одной великой русской актрисы о том, что актриса должна оставаться на сцене, а зрители в зрительном зале и после спектакля. Образно. Так что несколько месяцев я писала, а сайт «Сноба» мои рассказики размещал у себя. Я хочу поблагодарить