Должники. Николай Леонов

Гуров, ты просто ревнуешь! – со вздохом сказала Мария. – На самом деле все было просто замечательно. И ты заметил – на этот раз даже по-настоящему никто не напился. Прекрасная, можно сказать, творческая атмосфера. Думаю, что и работа у нас пойдет. И наш итальянский гость мне очень понравился.

      – Вот это я как раз заметил! – проворчал полковник Гуров, притормаживая на перекрестке и внимательно всматриваясь в сверкание огней на Садовом кольце. На светофоре горел красный.

      – Ну, это просто глупо! – шутливо надула губы Мария. – Никак не ожидала от тебя. С твоей рассудительностью, с твоим жизненным опытом…

      – А что опыт? – отозвался Гуров. – Я же видел, какими глазами смотрел на тебя этот Джузеппе. У него только что слюни не текли.

      Мария легонько шлепнул Гурова по руке, лежавшей на баранке:

      – Фу, что за выражения! Во-первых, он не Джузеппе, а Паоло. Во-вторых, это удивительно интеллигентный, тонкий человек, уникального таланта. Он приехал сюда работать, искать новые горизонты. Видеть в его поступках только низменные побуждения – это примитивно, Гуров! Итальянцы всегда преклонялись перед женской красотой, это для них так же естественно, как дышать.

      – Или пускать слюни, – вставил Гуров.

      – Нет, это невозможно! – вздохнула Мария. – Никогда не ожидала, что ты окажешься таким собственником! Просто домострой какой-то! До сих пор ты был более толерантен.

      – До сих пор вокруг тебя не крутились итальянские красавцы с маслеными глазами, – возразил Гуров. – И никакой он не талант, помяни мое слово. Небось задолжал мафии кругленькую сумму и сбежал теперь в Москву. У них это обычное дело. Выдает тут себя за великого режиссера и пускает пыль в глаза выдающейся актрисе российского театра Марии Строевой.

      – Ну, конечно, вот она, логика милиционера! – воскликнула Мария. – Раз итальянец – значит, мафия, раз уехал – значит, скрывается… Ты бы иногда хоть газеты читал! И не только раздел криминальной хроники. Тогда бы ты знал, что Паоло Баттини – крупнейший режиссер современности, уважаемая в Европе фигура…

      – Какой же он крупный? – упрямо сказал Гуров. – Мелкий бес какой-то. Собирается ставить Чехова, а в качестве декораций хочет построить на сцене железнодорожный тоннель. По-твоему, это режиссер? Наверняка в Италии он занимался концессиями на строительство железнодорожных тоннелей, на чем и погорел…

      – Ладно, перестань! – уже по-настоящему сердито сказала Мария. – Если это шутка, то я таких шуток не понимаю.

      Гуров пожал плечами. Наверное, жена права. Он чересчур завелся. Она хотела сделать ему приятное, пригласив на вечеринку, которую организовал театр, чтобы отметить знакомство с одной из звезд европейского театра. Само мероприятие прошло действительно неплохо – все были в приподнятом настроении, шутили, обменивались комплиментами с итальянским гостем, обсуждали грандиозные перспективы. На спиртные напитки никто не налегал, это правда. Даже самые отчаянные головы умерили в этот вечер свои богемные порывы – событие неординарное. Итальянец собирался ставить в Москве три пьесы. Насчет железнодорожного тоннеля на сцене Гуров слегка преувеличивал – об этом речи не шло, просто итальянский режиссер был сторонником аскетизма в декорациях. Про тоннель кто-то все-таки упоминал, но вскользь и, несомненно, в шутку, причем, кроме Гурова и еще двух-трех человек, никто ее не услышал. Все-таки общее настроение можно было выразить одним словом – воодушевление. И еще, конечно, взаимный интерес. Но с этим было сложнее. Во всяком случае, для Гурова.

      К тому, что его жена, Мария Строева, является ведущей актрисой театра, снимается в кино, пользуется огромной популярностью, Гуров не то чтобы привык – привыкнуть к такому нельзя. Скорее здесь подходит определение «свыкся». Будучи человеком ясного ума, железной воли, отлично знающим себе цену, Гуров спокойно относился к толпам поклонников, среди которых зачастую попадались довольно экзальтированные личности. В сущности, весь этот ажиотаж был большой и красивой иллюзией, необходимым атрибутом образа большой актрисы. Уколы ревности Гуров чувствовал нечасто.

      Однако на этой чертовой вечеринке что-то произошло. Гуров и сам понимал, что его реакцию трудно назвать реакцией зрелого человека, но не мог ничего с собой поделать. Возможно, причина заключалась в личности самого Паоло Баттини. Наговаривал на него Гуров зря. Духовная сила и энергия этого человека чувствовались на расстоянии. Про обаяние и говорить не приходилось. Следовало еще приплюсовать сюда южный темперамент – в целом готовый портрет соперника. Это был примитивный, узкий взгляд на ситуацию, к тому же, по большому счету, оскорбительный для Марии. Ничего удивительного, что у нее стремительно портилось настроение.

      Гурову не хотелось возвратиться домой на грани размолвки, и он решил спасать ситуацию немедленно. На его языке уже вертелась не слишком удачная, но вполне нейтральная шутка, которая могла бы убедить жену в том, что и до сих пор он тоже шутил и его слова нельзя воспринимать слишком всерьез. Но тут случилось небольшое происшествие, которое заставило Гурова произнести совсем другие слова.

      Вся небольшая перепалка и покаянные размышления Гурова