.

мной свое красивое лицо, ставшее после смерти еще нежнее и утонченнее, близко-близко, так, что мне кажется, я там, во сне, ощущаю ее дыхание, и тихо говорит: «Ах, Гунька, если бы ты была посмелее, меня бы здесь не было…»

      Она и перед смертью мне это сказала.

      Если бы я была посмелее…

      У нее было редкое красивое имя – Алина. И сама она была красивая. Я влюбилась в нее сразу.

      Алина была актрисой драмтеатра и, как многие драматические, пела и читала с эстрады. Ей нужно было концертное платье, и ей рекомендовали меня как хорошую портниху. Я сразу поняла, что ей нужно. О, я сшила ей великолепное концертное платье! Когда она впервые прошлась в нем перед зеркалом, взмахнув подолом, у меня внутри все застонало. Я опустила глаза. Главное, оно ей самой очень нравилось.

      Алина спросила:

      – Сколько?

      – Ничего.

      Я достаточно зарабатываю, чтобы делать подарки тем, кто произвел на меня впечатление.

      Тогда она пригласила меня к себе домой. Мы стали дружить. Я ходила на ее спектакли и концерты.

      Однажды я со своими друзьями устроила ей овацию. Когда окончился спектакль и на поклон вышла Алина, неожиданно распахнулись все двери зала, торжественно вошли мы и забросали ее цветами. Потом, стоя возле сцены и в проходах, долго дружно аплодировали. Зрителям ничего не оставалось, как поддержать нас. После этого на нее обратили внимание и зрители, и режиссеры. Она становилась ведущей актрисой театра.

      Она знала, кто я. Знала о моей, так сказать, сексуальной ориентации. То, что я люблю женщин, я никогда ни перед кем не скрывала. Зато по этой своей особенности я научилась скрывать чувства. К Алине я иногда приходила со своими пассиями, которые часто менялись. Но объясниться ей?!

      Эта моя дурацкая мальчишеская робость! Всегда робею перед красивыми женщинами. Тем более перед теми, в кого влюбляюсь – ни за что не признаюсь первой. Если я в ком-то не уверена, предпочитаю сохранять дружеские отношения: боюсь отказа. Для это я слишком самолюбива. А у нее вечно полный дом поклонников. Мне казалось, я теряюсь среди них: одна из многих, и всё. Нужна ли я ей?

      У нее была шикарная квартира на Васильевском острове, полная цветов и поклонников – мужчин и женщин. Алина любила поклонения, знаки внимания, комплименты – как любая актриса. И как каждая женщина.

      Однажды она пожаловалась мне, что ее донимает некая девица.

      – Не понимаю, что ей от меня нужно? – раздраженно и, как мне показалось, несколько брезгливо спросила меня Алина.

      Я ответила ей:

      – Ты актриса, ты на виду. И очень красивая. Ты должна быть готова к тому, что тебя будут любить как мужчины, так и женщины. И не всегда платонически-романтично: цветы, комплименты. Чаще – навязчиво домогаться твоей любви. И эти подарки поклонников… Если тебе что-то дарят, значит, хотят с тобой близости.

      Она тогда очень внимательно на меня посмотрела: я ведь тоже делала ей дорогие подарки. Я отвела глаза в сторону. Но ее брезгливый тон задел меня. Поклонения мужчин ее так не раздражали. Объяснение стало невозможным.

      И потом: если она скажет мне «нет», я не смогу больше приходить в ее дом. А для меня это было немыслимо. Пусть пока всё остается на своих местах, решила я. Впрочем, это обычный страх всех робких влюбленных. Но, конечно, тайно я всё равно надеялась и ждала, как ждет и надеется каждый, кто безответно любит.

      На нее положил глаз тогдашний партийный босс их театра – Попков. Алина стала его любовницей и даже вступила в партию. Она считала, это поможет ей в карьере. В театре она стала маленькой «шишкой»: член партии, протеже секретаря парторганизации театра. А это означало ведущие роли, выгодные концерты, гастроли, загранпоездки, знакомство с режиссерами, и это последнее, в свою очередь – киносъемки, телевидение, и проч., и проч., – широкая накатанная актерская дорога, завидная и вожделенная для многих; недоступная для тех, кто почестнее и попринципиальнее. Алина была красива, талантлива, удачлива и считала себя вправе требовать от жизни всего.

      У Попкова была семья, и он не собирался из нее уходить. Его всё устраивало. Да Алина никогда и не любила его! – уж это я знаю наверняка.

      Потом, когда началась перестройка, померкла сила всемогущего Попкова. И Алинины перспективы на блестящую карьеру с его помощью – тоже. Впрочем, помощи, как таковой, на которую она рассчитывала, почти не было: были лишь ее иллюзии. И были тяжесть домогательств и положение любовницы семейного человека.

      В театре начались конфликты, скандалы, всё трещало и разваливалось – как и всё в стране, как сама страна. Алина ушла из своего театра (а главное, как ей казалось – от Попкова) и устроилась в другой. Она надеялась, что начнет новую жизнь. У нее появился молодой красивый любовник – Игорь.

      Когда у нее был маразматик Попков, я знала, что это ненастоящее. Рано или поздно кончится, Алина будет свободна, и тогда, быть может… Но когда у нее появился Игорь, я сникла. Всё-таки, несмотря ни на что, сидит и шевелится в душе червячок: ты не такой, как все. Жизнь «белых» не для тебя. У них всех было одно важное преимущество