Формула боя. Михаил Нестеров

      «…Действия этого мероприятия заключаются в следующем:

      а) в бесследном исчезновении обвиняемого;

      б) в том, что о его местонахождении и его судьбе не должно просачиваться никаких сведений».

Фельдмаршал Кейтель, из циркуляра о приказе «Nacht und Nebel» 2 февраля 1942 года

      Пролог

      Москва

      Черноволосый паренек лет пятнадцати-шестнадцати, прихрамывая на правую ногу, бежал к троллейбусной остановке. Он то и дело оглядывался, выхватывая позади себя неясные силуэты двух преследователей. Бесконечно длинный вечер повис над улицами города, кое-где на столбах начали загораться огни.

      Парень в третий или четвертый раз крикнул: «Помогите!», но только отпугнул людей, разрозненной кучкой стоявших на остановке.

      Освещая перед собой пространство, к остановке подъехал троллейбус, и парень, судорожно ухватившись за поручень, втолкнул свое тело в салон. Привставая с колена, он оглянулся, моля водителя троллейбуса поторопиться. Но тот медлил. Или заметил, как к троллейбусу спешат еще два человека.

      – Нет! – на глаза преследуемого навернулись слезы. – Нет! Нет!

      Они уже были в салоне.

      Троллейбус лязгнул дверями и шумно покатил по улице.

      Двое, не обращая внимания на притихших пассажиров, приблизились. Они были не намного старше своей жертвы. Один из них вдруг резко ударил парня ногой в пах. Второй ударил по ребрам. Парень, не издав ни звука, повалился на грязный пол. Две руки зашарили по его карманам, выгребая деньги, проездной билет, льготную справку из школы.

      Денег оказалось мало – около тридцати рублей. Взбешенные, они снова начали избивать подростка. Курчавые волосы у виска пропитались кровью. Он потерял сознание.

      Троллейбус остановился.

      – Нижние Поля, – объявил водитель.

      Они вышли и не спеша направились вверх по Люблинской улице.

      Девушка лет шестнадцати, сидевшая у первой двери, быстро выбежала и подбежала к телефонам-автоматам.

      Кое-кто из пассажиров молча одобрил ее действия, хотя ни один не встал с места и не приблизился к подростку. Он все так же лежал без движения.

      В дежурной части Волгоградского отделения милиции города Москвы сегодня было многолюдно. К вечеру нагрянула съемочная группа одной из многочисленных московских телекомпаний.

      – Учтите, – сказал журналист, веселый конопатый парень, – мы реагируем на вызовы не хуже вас. Места в машине найдутся?

      Дежурный не ответил. Последнее время он привык к подобным гостям. Это прежний начальник отделения репортеров на дух не переносил, а новый разрешил прийти и съемочной группе телекомпании, и корреспондентке газеты «Проспект Независимости».

      Дежурный стрельнул у журналиста закурить, прикинув, что свою пачку сигарет он сегодня вряд ли распечатает. Тихо порадовавшись, милиционер попросил огоньку.

      Час назад поступила оперативная сводка: в троллейбусе было совершено разбойное нападение на подростка. Ориентировочно нападавшие скрылись на нечетной стороне улицы Люблинская, у дома № 141.

      Задержать их удалось совсем в другом месте – у метро «Волгоградский проспект».

      Съемочная группа всем составом удивилась оперативности милиционеров, но, когда задержанных доставили в отделение, немного остыла: у обоих была запоминающаяся, даже броская внешность – короткие стрижки с высоко выбритыми висками и затылками и рубашки с короткими рукавами защитного цвета.

      Они не отрицали своей вины.

      Почему они избили незнакомого парня и отобрали у него деньги? Потому что он еврей.

      Репортер телеканала, обменявшись взглядами со Светланой Рогожиной, корреспонденткой «Проспекта Независимости», задал одному из задержанных вопрос:

      – Ты не любишь евреев?

      – Я ненавижу жидов.

      – А еще кого?

      – Кроме русских, всех: хохлов, цыган, косоглазых.

      – Судя по твоей прическе, ты состоишь в какой-то группировке или движении. Что это за организация, если не секрет, неонацистская?

      – Нет, я принадлежу к «Красным массам».

      – А твой друг?

      – Тоже.

      – Насколько мне известно, «Красные массы» недалеко ушли от бритоголовых.

      Подросток пожал плечами и больше на вопросы отвечать не стал. Его отвели на допрос к дежурному следователю.

      – Что это за организация «Красные массы»? – спросила Рогожина. Она несколько нервозно сложила блокнот и убрала фотоаппарат в сумку. Те двое спокойно вели себя при съемке камерой, но отчего-то забеспокоились, когда Светлана навела на них объектив фотоаппарата. Один из них подался вперед, и журналистка совсем близко увидела его безумные глаза с расширенными зрачками; ей стало не по себе. Снимок она так и не сделала.

      – «Красные массы»? – переспросил телерепортер. – Разве ты ничего не слышала о них?

      – Так,