В батальоне правительственной связи. Воспоминания семнадцатилетнего солдата. 1943—1945. Михаил Грачев

готовленных из елового, кое-как отесанного, проконопаченного мхом крупного кругляка. Каждый с общим коридором и множеством комнат. Одну из них занимает моя семья из семи человек: отец, мать, я – самый старший, три брата и одна сестра. В поселке есть магазин с небогатым выбором самой необходимой одежды и продуктов. Есть клуб и пекарня, где пекут хлеб. В ней хлебопеком работает наша мать. Работает сменами: то в утро, то в день, то в ночь. А в клубе проходят торжественные собрания по праздникам и иногда по вечерам местная молодежь устраивает посиделки.

      Мой отец работает вальщиком леса, с раннего утра и до позднего вечера пропадает в делянках, пилит огромные березы, ели и сосны, и потом все это топорами очищают от сучьев и на лошадях вывозят на берег реки, где складируют в огромные штабеля до сплава, до подъема воды в реке Кисть. Работа эта очень тяжелая: донимают комары и слепни, приходится постоянно быть на улице. Солнце, мошкара, мороз, снег и ветер – все твое. Наш поселок живет своим внутренним миром, все про всех знают всё. Утаить от других ничего нельзя, не получится.

      А до ближайшей деревни надо идти двенадцать километров глухим лесом по узкой, местами заросшей порослью ели и кустарника болотистой дороге. Взрослые работают, заняты на валке, обработке и сплаве леса. Детвора летом ловит рыбу, помогает родителям по хозяйству, а зимой на санях уезжает на учебу в школьный интернат в деревне Яковлево.

      А сколько грибов и ягод! Дремучие леса Ярославской области богаты, животный мир разнообразен. Бродят лоси, медведи, волки и лисы, бегают зайцы. Мой отец часто берет меня на охоту на лося. Мне нравится быть в лесу, слушать шум деревьев, дышать особенным воздухом, замешанным на травах и смолах. Ноги без устали отмеривают лесные километры, не хочется возвращаться домой. Эта любовь к лесу осталась у меня на всю жизнь.

      Тихо потрескивая, горит костерок, мы с братом на ночной рыбалке. Теплое лето, на небе загорается множество звезд, тускло светит луна. Красиво и уютно, только одолевают полчища комаров. Приходится подкидывать в костер лапник, он дает густой дым, комары его не любят.

      Уже стемнело, до деревни восемь километров, пора спать. Устраиваемся под перевернутой лодкой, и не зря. Всю ночь около лодки бродят волки, а с ними ночью встречаться совсем не хочется. Утром снова светит яркое солнышко, ночные детские страхи улетучиваются. Нас опять ждут удочки с самодельными крючками, изготовленными из обычного гвоздя, и глубокие омуты, полные рыбы.

      Сивеж – это по счету, наверное, пятая или шестая деревня моего жительства.

      Родился я в ноябре 1926 года в небольшой деревне Меньшиково Фомицинского сельского совета той же Ярославской области, там родилась и жила моя мать, Анастасия Филипповна. И там же она познакомилась с моим отцом.

      Моему детскому разуму не понять, почему отца все время тянет на переезды, нигде долго не задерживаясь, таскает за собой всю семью и устраивает свой быт на новом месте. Только в 1940 году мать призналась мне по большому секрету, что не давало ему покоя. Времена те были не простые, велась непримиримая борьба с «врагами народа»: различными бандами троцкистов, вредителей, диверсантов, шпионами различных враждебных нам государств и саботажниками, которые окопались на территории нашей области. А также с прочими непонятными простому люду недругами. Тогда особо ни в чем не разбирались. Из окрестных деревень и из нашего Сивежа частенько уезжали подводы со вновь выявленными «злодеями». В основном навсегда.

      Товарищ Сталин, «отец всех народов» и генеральный секретарь ЦК ВКП(б) по совместительству, на партийной конференции в марте 1937 года научно, теоретически обосновал и благословил террор против врагов нашего Советского государства: «Необходимо разбить и отбросить прочь гнилую теорию о том, что с каждым нашим продвижением вперед классовая борьба у нас должна будто бы все более и более затухать. Наоборот, чем дальше будут озлобляться остатки эксплуататорских классов, тем скорее они будут идти на более острые формы борьбы. Так учит нас история».

      Тем самым руководитель нашего государства и партии дал зеленый свет репрессиям, борьбе против внутренних врагов нашей страны. И самоотверженная, беспощадная, без сна и отдыха борьба началась.

      Только за август-ноябрь 1937 года в Ярославской области было решительно, со всей пролетарской ненавистью ликвидировано семь контрреволюционных церковных организаций и пятьдесят семь «повстанческо-церковных контрреволюционных групп». По этим делам было арестовано пятьсот шесть «врагов народа». Среди них: епископов – 3, попов – 237, монахов – 13, церковно-кулацко-повстанческого актива – 253. Всего из 153 расстрелянных в области священников в 1937 году было расстреляно 138.

      Были созданы и повсюду энергично действовали по указанию «сверху» чрезвычайные внесудебные органы: «тройки» и «особые совещания», которые вершили скорый суд и расправу. С марта 1935 года к уголовной ответственности привлекались даже дети, начиная с двенадцати лет. Все строго! Поневоле с малых лет забоишься!

      «Заботами» этих «троек» и «особых совещаний» в области в 1937–1938 годах было арестовано и расстреляно 1666 вновь выявленных «врагов народа»: 544 руководящих работника областного масштаба, в том числе более 40 руководителей