Дорога к небу. Сергей Тюленев

воспринял, как выстрел стартового пистолета, вылетел на палубу и сразу перешёл к делу. «Давайте, – говорит, – колитесь: чего незаконного везёте? Мы же найдём! Сейчас тормознём вас часов на двенадцать, собачку подождём и аж до шпангоутов яхту вскроем. Я вижу – тётка нервничает, значит, что-то у вас, ребятки, нечисто».

      – Во, гад, мордастый! – Алексей вытер салфеткой рот и отодвинул от себя пустую тарелку.

      – «Вызывай, – говорю я ему, – ни наркоты, ни оружия у нас нет. Всё строго наоборот – люди настолько законопослушные, что даже маленькое нарушение заставляет их нервничать. Уже в море, когда они распаковывали свои чемоданы, вспомнили, что не задекларировали бриллиантовые украшения, и сейчас очень переживают, как ввезут их обратно». – «Якщо б ни мий дурень, так и я б смиявся, – ответил он мне на украинском и, тут же снова перейдя на русский, пояснил: – Мой напарник Микола веселит меня больше вашего, и такие сказки рассказывает, что верить хочется, аж зубы болят. Пятёрка евро, вот в эту шапочку… – Он снял головной убор, показывая глубину фуражки и лысину, старательно прикрытую прядью волос, – и везите ваши бриллианты, куда хотите».

      – Что, вот так просто попросил денег за проезд? – Охранник выпрямился, в его глазах читалось недоверие.

      – Попросил! – Глеб облизнул ложку, сожалея, что куриный суп закончился. – Лёша, ты меня удивляешь! Когда это человек, обременённый властью, что-то просит? Мы можем с тобой не понимать или просто не догадываться, но он-то сам точно знает, какая часть нашего кошелька принадлежит ему.

      – Слушай, почему нам так долго не несут вина? – оглядываясь по сторонам, раздражённо произнёс охранник.

      – Не знаю, – ответил Глеб, ловя себя на мысли, что впервые, рассказывая Алексею о своих приключениях, он не получает удовольствия от процесса, не испытывает состояния интриги и не хочет будоражить воображение охранника подбором красок повествования.

      – Скучно! – подытожил его мысли охранник, приступая к опустошению второй тарелки «шведских» изысков.

      Горячий суп, наступившее чувство сытости, отданные в дороге силы и ощущение, что он наконец-то может расслабиться, навалились на Глеба тяжестью непреодолимого желания рухнуть спать. Поэтому в тот момент, когда наконец-то принесли вино, он, не обращая внимания на налитый ему фужер и просьбу Алексея остаться, поднялся и пошёл к выходу из ресторана, так и не закончив своего рассказа. В дверях он на секундочку остановился, а, оглянувшись, улыбнулся – охранник всем своим естеством был там, за окном; его мимика и мысли, соединившись в одно целое, обнажали загоравших девушек, наполняя пульс сердца ритмом желания.

      В номере было тихо. Панорамные окна открывали чудесный вид на постоянно движущийся мир идущих по Босфору кораблей.

      Глеб, откинув покрывало, сел на кровать. Нужно было раздеться, но усталость согнула спину и опустила плечи. Всё кружилось и качалось, под лопатками нудно покалывало, отёкшие ступни ног, наконец-то избавившись от ботинок, гудели.

      Почувствовав,