Камея из Ватикана. Татьяна Устинова

да как у дьякона!.. Он работал водителем при больнице и подрабатывал извозом. Пару раз Тонечка ездила с ним в Тверь купить то, чего было не достать в Дождеве, – свежую клинскую колбасу, креветки, всякие излишества.

      Тонечка зацепила маску за ухо и махнула парню:

      – Езжай, Коль, спасибо!

      Парень, нажав на педали, рванул с места, покатил и поднял велик на дыбы – как пить дать фасонил перед «тетей Тоней»!

      Тонечка вздохнула.

      Жизнь изменилась в одночасье, и привыкнуть к этой новой было сложно.

      Принимаясь за пакеты, она кинула взгляд на дом старой княгини и замерла.

      Старуха стояла возле окна – шторы она никогда не задергивала – и неотрывно смотрела на Тонечку.

      – Добрый вечер, – пробормотала столичная сценаристка испуганно. Разумеется, неподвижная старуха за окном не могла ее слышать, и Тонечка решила на всякий случай поклониться.

      Она произвела некое неловкое движение туловищем и даже попыталась шаркнуть ногой.

      Старуха не шелохнулась.

      Тонечка собрала ручки многочисленных пакетов и потащилась дальше.

      Следующий за старухиным участок пустовал, как видно, хозяева не смогли вырваться из зачумленной Москвы, а уж там и Тонечкин дом.

      Она попой толкнула калитку, взволокла поклажу на высокое крыльцо, выхватила из кармана брызгалку, щедро обработала перчатки и ручки пакетов и наконец-то стянула маску.

      …Вот как к ней привыкнуть, к этой новой реальности?!

      Она почти разгрузила пакеты, когда со второго этажа скатился Родион, за ним припрыгало собакообразное насекомое с раскидистыми ушами и улыбкой на черной с подпалинами морде.

      – Я же тебе сказал, что сам в магаз схожу! – с ходу начал атаку мальчишка. – Раз сказал, значит, сделал бы!..

      – Чем ужинать будем?

      – Мне папа велел, чтоб я за тобой смотрел! А как за тобой смотреть, если ты не слушаешься?!

      – Ночь скоро, – миролюбиво заметила Тонечка. – А есть хочется уже сейчас. Смотри, на выбор макароны с сыром, гречка с котлетами, у меня фарш остался. Могу картошки с грибами нажарить, я замороженных опят купила.

      – А что быстрее?

      Тонечка усмехнулась. По всему видно, есть хотелось не ей одной.

      – Все быстро! Я ловкая, ты же знаешь.

      Родион посмотрел на мачеху.

      Она правда была ловкой и… веселой. После детского дома, в котором он прожил, считай, десять лет, ему очень нравилось, что с родителями, с отцом и мачехой, всегда весело. Не то чтоб они то и дело представляли сценки или рассказывали анекдоты, но как-то так себя вели, что с ними было интересно и не страшно, что вот-вот поругаются и все кончится!..

      Родион выбрал котлеты с макаронами, а Тонечка возразила, что раз котлеты, значит, с гречкой, и принялась за дело.

      – А вкусного купила?

      Вкусным считались ванильные сухари, обсыпанные сахаром, маковые сушки, мармелад – чем резиновей, тем лучше, – овсяное печенье, соломка и всякое такое.

      Тонечка заверила, что купила, но до ужина ничего не даст, чтоб не перебил аппетит.

      – Тоня, я же не маленький! – возмутился Родион. – Мне семнадцать будет!

      – Даже когда тебе стукнет пятьдесят восемь, ты должен помнить, что набивать живот сладким вредно.

      Она сама сейчас с удовольствием вместо гречки съела бы пирожное «Картошка» – две штуки – и запила тремя стаканами чаю, но никак нельзя. Во-первых, дурной пример для Родиона. Во-вторых, в магазин «Рублевочка» пирожных «Картошка» не завозят.

      …Надо же было так назвать продуктовую лавку в центре города Дождев Тверской губернии! Прям какой-то литератор называл, стилист!.. Тут тебе и намек на шикарную жизнь – Рублевка, не что-нибудь! – и на дешевизну – рублик, всего ничего! И звучит ласково.

      Родион подхватил с пола собакообразное существо, которое выписывало вокруг них кренделя и вензеля, поцеловал в морду, немного смутился и пристроил свою худосочную задницу на столешницу, почти что в миску с фаршем.

      – Куда ты сел, слезай сейчас же!..

      – А старую княгиню зовут Лидия Ивановна, – сообщил Родион. – Она раньше в Москве жила, а теперь здесь, в Дождеве.

      – Откуда ты знаешь?

      – Сама сказала! Она сегодня опять на ручей ходила.

      По невесть когда установленному неписаному закону жители всех трех домов вдоль ручья выходили к воде через Тонечкин участок. На берег вела узорная чугунная калиточка, обычно закрытая на проволочный крючок. В заборах в самом дальнем конце участков тоже были калитки, вообще ни на что не закрытые, а всегда настежь распахнутые. Старая княгиня являлась дважды в день, Тонечка видела ее из окна. Она проходила вдалеке, не глядя по сторонам, некоторое время возилась с крючком, выходила к ручью и усаживалась на скамейку под березами. Сидеть там она могла сколько угодно, иногда час, а когда потеплело, то и дольше!

      Родион то и дело бегал рисовать ручей, березы, траву,