Сеющие ветер. Алексей Калугин

ил узел галстука.

      К трапу подкатил легкий открытый джип.

      – Вы Семен Закладин, эколог? – спросил, приподнявшись со своего сиденья, водитель.

      На нем была просторная полуспортивная одежда зеленовато-бурого цвета и выгоревшая широкополая шляпа.

      – Да, – кивнул Закладин.

      Посмотрев по сторонам, он лишний раз удостоверился, что, кроме него, из корабля больше никто не вышел.

      – А я – Мат Хансен, врач из поселка Пиллой, – представился водитель. – Как долетели?

      Легко взбежав по трапу, он взял из рук Закладина одну из его сумок.

      – Наверное, неплохо, – ответил, спускаясь вслед за ним, Закладин. – Мне не с чем сравнивать, я первый раз летел грузовым кораблем.

      – А к нам другие и не летают, – рассмеялся Хансен. – Да и этот бывает только два раза в стандартный год. Так что вы застряли тут минимум на полгода.

      – Жарко здесь у вас, – пожаловался Закладин, снимая пиджак и галстук. Аккуратно уложив их на заднее сиденье джипа, он расстегнул воротник рубашки и закатал рукава.

      – Это только в космопорте, – сказал, садясь за руль, Хансен. – Бетонное покрытие раскаляется на солнце, как сковорода. К тому же влажность тут высокая.

      У грузового люка быстро и ловко орудовали автопогрузчики, выбрасывая что-то из чрева корабля и загружая в крытые брезентом грузовики.

      Обогнув их, Хансен развернул джип в сторону зеленой полоски за краем бетонного поля.

      – А вы сами давно на Штраке? – спросил Закладин.

      – Я коренной штракианин. Мои предки поселились здесь без малого сто лет назад. Слышали про экологическую катастрофу на Дагоне-2, когда кто-то занес туда фиолетовую слизь, истребившую всю растительность? Эвакуированных колонистов с Дагоны переселили на Штрак.

      Съехав с бетонного покрытия, машина миновала небольшую рощицу невысоких, развесистых деревьев, одаривших на короткое время благословенной тенью, и выехала на накатанную грунтовую дорогу. По обе стороны тянулись необъятные зеленые поля, плотно засаженные какими-то высокими, прямыми палкообразными растениями.

      – Штрак был открыт давно, – продолжал Хансен. – Но долгое время он оставался необитаемым по причине удаленности от всех основных центров Галактической Лиги. Вспомнили о нем только после того, как произошла трагедия на Дагоне-2, и нужно было в спешном порядке переселять куда-то людей. На планете – три континента, но два из них практически непригодны для жизни: Ледяной лежит на полюсе под коркой льда, а Трясущийся, находящийся в стадии формирования, подвержен частым и мощным тектоническим движениям. Специалисты говорят, что в конце концов он развалится на целую кучу островов. Наш материк самый маленький, зато это настоящий рай.

      – Он настолько хорош, что вас устраивает жизнь на периферии, куда даже грузовой корабль залетает раз в полгода?

      – Это наша родина, – спокойно и естественно, без какого-либо пафоса, ответил Хансен. – На Штраке мы имеем все необходимое для жизни, а чего не хватает – покупаем.

      – Но доставка грузов в такую даль стоит, должно быть, немалых денег?

      – Мы экспортируем штраковое масло. Растение, из которого его получают, называется метелкой. Согласитесь, «Метелочное масло» – не слишком благозвучное название. Поэтому решили: пусть лучше будет «Штраковое», поскольку растут метелки только на Штраке.

      – А пробовали?

      – Что?

      – Выращивать метелки на других планетах?

      – Нет. Предложения были, но мы отказались продать культуру.

      – И тем самым сохранили монополию и стабильно высокие цены на штраковое масло.

      – А почему бы нет? Сегодня без штракового масла не производится ни одно парфюмерное изделие.

      – Иначе его просто не станут покупать.

      – Конечно. Штраковое масло обладает фантастической способностью длительное время удерживать запахи.

      – Но цены?

      – А что «цены»? Желаете хорошо пахнуть – платите деньги. Мы ведь тоже должны на что-то жить. Штраковое масло – роскошь, а не лекарство от неизлечимой болезни. Продавая его, мы никого не грабим и не обрекаем на смерть.

      Возделанные поля вдоль дороги сменились невысокими изгородями, за которыми паслись стада сельскохозяйственных животных обычных земных пород. На горизонте появились небольшие дома.

      – Подъезжаем, – сообщил Хансен.

      – Так что у вас за проблемы с пластунами? – перевел разговор на интересующую его тему Закладин. – В Экологическом центре мне ничего толком не объяснили, только сказали, что все материалы будут предоставлены на месте.

      – Если коротко, то безобидные прежде животные стали представлять опасность для людей. Началось это лет тридцать назад, и с тех пор агрессивность пластунов идет по нарастающей.

      Они въехали на улицу довольно большого поселка. Дома в нем были главным образом двух– и трехэтажные, похожие друг на друга, как и стандартные строительные