Отомстить и умереть (сборник). Сергей Бортников

стати, тоже оперуполномоченный. Капитан…

      Полночь. А выключить сотовый телефон – нельзя. Находиться на связи и днем и ночью велел начальник управления уголовного розыска полковник Ракитский. Он будто предчувствовал беды, грозящие своим подчиненным. И часто оказывался прав…

      – Слушаю, – обреченно бросил в трубу Василий.

      – Давай быстрее домой…

      Звонил не Ракитский – Андрей Шелягов. Майор даже не узнал сразу голос своего лучшего друга. Так он изменился от волнения и тревоги.

      – Что… Что случилось?

      – Аня…

      – О Боже… Моя девочка… Она жива?

      – Приезжай – увидишь. Не могу больше говорить…

      – Доложи руководству, что я прерываю командировку…

      – Есть!

* * *

      Анюте шел шестнадцатый год. Василий воспитывал ее один. Не выдержав суровости «милицейских будней», жена сбежала от него в 2000-м, когда дочке исполнилось пять лет. Поехала отдыхать, как позже выяснилось, с любовником на Пиренеи – да там и осталась. Вскоре бросила и того. Легализовалась. Вышла замуж за известного испанского винодела, родила ему двоих детей. Теперь звонит Анне раз в полгода… «Как ты, моя кровинка?» Тьфу, сука…

      Егоршин заправил койку в гостиничном номере и вылетел в коридор. Разбудил дежурную по этажу и попросил вызвать c городского телефона такси…

* * *

      В огромной больничной палате Аня была одна. Если не считать Шелягова, дремавшего на свободной койке в дальнем правом углу.

      – Ну, докладывай…

      – Вчера вечером Анюта после тренировки возвращалась домой через городской парк…

      – Она всегда ходит напрямик… Поэтому я стараюсь ее встречать. И говорил ведь шефу – нельзя мне в командировку, ан нет, уперся, как баран, «всего на одни сутки»…

      – А вот что случилось дальше – сплошной ребус, тайна, загадка. Посуди сам. Деньги и личные вещи у нее не взяли, драгоценности тоже… Кстати, вот они, – Андрей протянул напарнику маленький полиэтиленовый пакетик, в который аккуратно запаковал плеер, часы, цепочку, браслет и кольцо.

      – Ее насиловали? – еле выдавил майор.

      – В том-то и дело, что нет. Такое впечатление, будто она сама врезалась в дерево и напоролась глазом на сучок. Слава богу, «скорая» приехала мгновенно… Теперь лежит в коме… Знаешь, у моих земляков из Хохляндии «кома» – означает «запятая». А это далеко не точка. И врачи говорят: надежда есть…

      – Кто ее ведет?

      – Сам заведующий. Шапиро.

      – Твоя работа?

      – А то чья же?

      – Спасибо. Я могу поговорить с ним?

      – Конечно. Сейчас в ординаторской – пятиминутка. Сразу по ее окончании начнется обход. Тогда и поболтаете… А я побежал – служба!

      – Спасибо тебе, брат.

      – Не за что…

* * *

      Впервые за долгие годы Егоршину захотелось напиться. Взять бутылку «Зеленой марки», к которой в последнее время пристрастились чуть ли не все его коллеги, и одним махом выплеснуть горючую жидкость в пересохшее горло…

      Черт с ним, что пятнадцать лет – ни-ни. Даже пива…

      Нет. Нельзя.

      Пока он не найдет тех, кто изуродовал его дочурку, – на спиртное табу!

      Василий вышел на лестницу и, затянувшись любимым «Винстоном», равнодушно уставился в единственное окно, по которому гулко барабанил теплый летний дождь.

      На дворе было пустынно – какой дурак станет гулять в такую погоду? Хороший хозяин собаку из дому не выгонит!

      Как вдруг… Внизу громко хлопнула дверь, выталкивая на улицу грузного мужчину в белом халате… Бр-р… Интересно, что заставило его мокнуть. Или кто?

      В это же время на пешеходной дорожке, ведущей к приемному отделению, появилась темно-зеленая «тойота-Кэмри», которую майор непременно узнал бы среди тысяч других даже в темное время суток, и медленно поползла к ногам эскулапа. Достигнув цели, остановилась. Правая задняя дверца распахнусь, и доктор, ежась, исчез в чреве автомобиля.

      Черт возьми? О чем он болтает с начальником УВД? Уж не о моей ли судьбе?

* * *

      Егоршин поднялся в палату и, присев на табуретку у окна, принялся раскладывать на подоконнике личные вещи дочери, заботливо подобранные Шеляговым. Модные кварцевые часы ей подарил на 8-е Марта Гришка Воронов – парень, с которым Анюта встречалась не первый год, кольцо прислала на день рождения из Испании мать. А цепочку купил сам Василий… Но что это? На плоскую золотую вязь была намотана еще одна – тонкая и нежная с серебряным медальоном, на котором красовались какие-то то ли знаки, то ли иероглифы, то ли незнакомые чужестранные буквы.

      Майор достал из кармана мобильный телефон и резво прошелся по клавишам дисплея.

      – Скажи, Андрюха, на ее шее были обе цепочки?

      – Нет. Только золотая.

      – А серебряная?

      – Серебряная лежала на земле. Она порвалась. Может, от удара, может, во