Не сотвори призрака. Татьяна Томах

ерсия книги подготовлена компанией ЛитРес (www.litres.ru)

      – Кошку бы вперед, – сказал Артем вслед теще. – Хотя и так ничего…

      Марья Игнатьевна, оттеснив зятя могучим плечом, отодвинув локтем Леночку, первой вступила в квартиру – так адмиральский фрегат входит в покоренный порт, оставив позади почтительно отставшую эскадру и сшибая кормовой волной жалкие лодки туземцев. Леночка покачнулась, Артем подхватил ее под локоть.

      Марья Игнатьевна впечатала каблуки в облезлые доски пола и обернулась, выгибая тонкую нитку брови над припорошенным тушью глазом:

      – Что вы говорите, Артем?

      – Ничего, Марья Игнатьевна. Все в порядке. И без кошки обошлись.

      Леночка тихо фыркнула, спрятала улыбку в плечо мужа. Марья Игнатьевна поджала губы, облила зятя надменным взглядом, бросила резко:

      – Что ты там копаешься, Элена?

      Леночка послушно потянулась вперед, но Артем остановил ее, поймал тонкие плечики и подхватил жену на руки. Прижал к себе – хрупкое, легкое, почти невесомое, самое драгоценное сокровище.

      – Ой, Артем, ты что, – ахнула Леночка, щекоча горячим дыханием шею. – Ну, не свадьба же…

      – Глупости, – сказал Артем. – Жену надо не на свадьбе на руках носить, а во все остальное время.

      Он переступил через порог. Замер, чувствуя ребрами, с одной стороны – торопливый бег Леночкиного сердца, с другой – размеренный стук своего. Два узника, которые переговариваются через решетку, сплетая горячие пальцы и взгляды между ржавыми прутьями. И от тепла и нежности плавится железо, сыпется рыжей трухой, и уже невозможно оторвать одну руку от другой…

      – Темка, – тихо шепнула Леночка. Артем увидел совсем близко ее широко распахнутые потемневшие глаза. Опомнился. С усилием разжал руки. Леночка вывернулась из его объятий, соскользнула на пол под неодобрительным взглядом Марьи Игнатьевны.

      – Гм, – сказала теща. Пристально изучила лицо Артема и поползла брезгливым задумчивым взглядом по стене с засаленными обоями, потрескавшемуся потолку с завитками старой штукатурки…

      – Что, думаешь, так плохо, ма? – встревоженно спросила Леночка.

      – Ну-у, – протянула Марья Игнатьевна, неопределенно пожимая могучими плечами. Мельком заглянула в комнату; прибивая каблуками скрипучий пол, промаршировала по коридору. Брезгливо ткнула пальцем обшарпанную дверь кладовки, хмыкнула в темноту, тускло мерцающую боками пыльных банок и ребрами кривых полок:

      – О, прямо ведьмин чуланчик!

      Нарочито низко пригнувшись, прошла на кухню.

      Артем прикрыл скрипучую кладовочную дверь, придержал за локоть расстроенную Леночку, сказал негромко:

      – А знаешь, и правда, мне продавец говорил – вот, мол, вам и комната для тещи.

      Леночка тихо фыркнула, быстро переглянулась с мужем, и ее взрослое усталое лицо на миг осветилось улыбкой нашкодившего ребенка.

      – Темка! – укоризненно прошептала она.

      – Что вы говорите, Артем? – поинтересовалась теща из кухни.

      – Распределяю жилплощадь, Марья Игнатьевна, – с готовностью отозвался он. – Функционально. Чтобы учесть особенности при ремонте.

      – А. Ну да, безусловно. Без ремонта здесь совершенно невозможно.

      Марья Игнатьевна, скорбно поджав губы, обозрела кухонную обстановку – облупленный потолок, закопченный водогрей с кривой трубой, разбитую раковину.

      – Н-да, – сказала она.

      – Вот, ма, видишь, там парк. С Никитой гулять близко… – Леночка указала в окно. Артем заметил дрожь в ее голосе и в пальцах, беспомощно ткнувшихся в грязное стекло. За ним гнулись под ветром мокрые черные ветки, царапали окно, как будто хотели ворваться вовнутрь, разбить тонкую преграду между маленьким теплым миром и холодной сумрачной осенью.

      Артем взял Леночкину замерзшую ладошку в свою руку. Хотел сказать: «Это наш дом, Ленка. Только наш. И мы никого сюда не пустим – ни осень, ни холод, ни тоску». Но заметил насмешливый внимательный взгляд тещи и промолчал. Только погладил Леночкину ладонь, которая становилась все теплее, согреваясь в его руке.

      – Н-да, – повторила Марья Игнатьевна. Брезгливо, кончиками пальцев тронула облезлый подоконник. Сказала задумчиво:

      – А знаешь, Элен, Игорек Самохин коттедж себе купил за городом. Он звонил вчера, когда ты с Никитой гуляла. Два этажа, кирпич, изнутри – дуб…

      – Правда? – растерянно улыбнулась Леночка.

      – Говорит, на втором этаже веранда застекленная, ну, чтоб вроде оранжереи можно было сделать…

      – Здорово…

      – Он, когда звонил, сказал, между прочим: «А я помню, Леночка цветы любила выращивать»…

      – Неужели помнит? – удивленно спросила Леночка.

      Ее ладошка в руке Артема вдруг стала неловкой и опять холодной, будто неживой.

      – А как же, – с нажимом подтвердила Марья Игнатьевна. Покосилась на зятя с усмешкой. Он промолчал.