Сотник и басурманский царь. Андрей Белянин

-ка я вам, братцы, сказку старую, казачью, астраханскую, где смешную, где грустную, а отдельными местами и совсем неполиткорректную, но…

      Не будем раньше времени с извинениями кланяться, нехай на нас потом в Страсбургский суд подают, а нам полно языком зазря молоть, пора сказку сказывать…

      На земле нашей, астраханской, на границе с лютым Кавказом, коварной Персией да хищной Хивой, уже почти три столетия живут казаки. Приказом царским с Дона да Терека переселённые, здесь обженились, хозяйством обзавелись, станицы поставили, церкви построили, ну и службу государеву несли, как положено.

      Астрахань-то наша, белый город, Кремлём златоглавым украшенная, на самой окраине России-матушки стоит. Добрым людям завсегда ворота открыты, а злые об её башни неприступные не раз зубы волчьи ломали. Сами астраханцы – народ работящий, осетра да белугу добывали, икру чёрную к столу императорскому ставили, арбузы огромадные выращивали, а меж собой со всяким народом дружбу водили. Калмыки овец да коней пасли, татары лавки с тканями открывали, караваны водили, армяне широкую торговлю вели, греки кофейни строили, и никому обид и урону не было. Покуда лихой набег не случался…

      Налетали из широкой степи бешеные всадники с пустынь да с гор, хватали людей без спросу, без разбору и навеки в полон уводили, на невольничий рынок. Не только русских, а и своих единоверцев грабили. Тут только одна надежда, что услышат казаки слово грозное: «сполох!», прыгнут на верных коней, догонят врага, да и отметелят так, чтоб впредь неповадно было! Вот про то и сказка наша будет…

      Про толстого султана басурманского и войско его чёрное, про ведьму злую да чертей-прислужников, про Бабу-ягу хитрую, про разбойников, про простого казачьего сотника да дочку его малую, про войну и любовь да про землю нашу русскую…

      …Высоко в небе синем горит-палит яркое степное солнышко. От края до края чист горизонт, только окоём маревом золотым колеблется. Август месяц, жара смертельная, а по выжженной земле идёт-бредёт невольничий караван. Верблюды, поклажей гружённые, кони в мыле, всадники на них, словно хищные коршуны, сидят, русских пленниц перед собой бичами гонят…

      – Абдулла, пить хочешь, э?

      – Пить хочу, вина хочу, зарезать кого-нибудь тоже хочу, очень! – С этими словами один из всадников, чернобородый, с кривой ухмылкой и редкими зубами, принял из рук товарища кожаную флягу.

      Измученные девушки смотрели, как жадно он пьёт, а вода льётся ему по шее на грудь…

      – Что встали, ослицы?! – взмахнул бичом второй всадник. – Пошли давай, быстро!

      – Эй, Мамбек, – со вздохом подозвал начальника охраны пожилой басурманин, хозяин каравана. – Уйми своих воинов, они опять портят мой товар!

      Плечистый батыр, в богатых доспехах, с лицом загорелым до черноты, только громко рассмеялся в ответ:

      – Ничего, Бекул-ага, смирнее будут…

      – Но кто купит избитую до крови красавицу? Говорю тебе, урезонь своих людей. Наш господин берёт себе в гарем только самое свежее и лучшее!

      – Так мы и добыли ему десять лучших девушек! Посмотри, как они хороши, как горят их глаза, а то, что их немножко побили… Сами виноваты! Зачем сопротивлялись, да?

      – Пусть твои джигиты лучше смотрят по сторонам!

      – И кого же нам бояться, разбойников?! Никто не смеет противиться нашим клинкам!

      Бекул-ага промолчал. Будучи опытным работорговцем, перенявшим семейную традицию от отца и деда, он прекрасно знал, когда надо уступить, а когда проявить власть. Сейчас им не стоило ссориться, а вот когда караван покинет проклятые волжские степи, тогда, в родной пустыне, он разберётся с этим молодым наглецом…

      – Что ты всё время озираешься, старик?

      – Мы идём по казачьей земле.

      – Казаков мало, они побоятся напасть на нас. Мой отец всегда смеялся над ними!

      – Да, он был весёлый человек. Поэтому и остался лежать в этих степях навечно…

      – Не будь ты седым, Бекул-ага, я бы наказал тебя за такие слова о моём отце, – с раздражением прошипел начальник охраны и вдруг замер.

      Прямо перед ними из-за невысокого холма выехал всадник на рыжем коне. Белая гимнастёрка, синяя фуражка, штаны с жёлтыми лампасами, на поясе шашка, погоны серебряные, усы рыжие, а глаза строгие…

      – Казак? Ка-за-аки-и!!! – не своим голосом взвыл мудрый работорговец, нахлёстывая своего коня плетью.

      – Куда, старый трус?! – презрительно фыркнул Мамбек, хватаясь за рукоять дамасской сабли. – Где ты видишь казаков? Он всего лишь один!

      – Вот вы и разберитесь с ним, – не оборачиваясь, прокричал Бекул-ага. – А я пока подожду. Где-нибудь в тени. Подальше отсюда, да…

      – Убьём его! – Шесть кривых клинков взлетело в воздух.

      А казачий сотник только коня каблуками пнул, нагайку в правую руку взял да и поскакал на врага. Один на всех! Да ему-то что – врагов бьют, а не считают. Смысл заранее париться? У нас говорят: сначала побьём, потом разберёмся!

      Казачья нагайка не коня хлестать, она для боя предназначена.