Прорабы империи. текст МАКСИМ АРТЕМЬЕВ

венных зданий и памятников выполнялись вовсе не подневольным трудом крепостных, как принято считать, а вольнонаемными рабочими. В конце рассказа героя ожидает приятное известие – «вы получите… место смотрителя работ при строящемся в Москве храме Спасителя в память изгнания французов». Теперь он мог считать свою жизнь удавшейся, ибо имел «мебель, ковры, черешневые чубуки, янтари и прочее, что только могло льстить избалованному вкусу». При всем размахе строительного бизнеса о нем в России известно немного.

      Купцы и храмы Одним из первых строителей, известных по имени, был Василий Ермолин, подрядчик и купец, живший в XV веке. Как пишет историк Валерий Перхавко про купцов-сурожан (торговавших с заморскими странами), «нажив капиталы за счет торговых операций в заморских странах, именитые гости… приступили к освоению еще одной области вложения капиталов – каменному строительству. Получение от московских великих князей, церковных иерархов, представителей знати подрядов на строительные работы было и выгодным, и престижным делом. Для руководства строительством подрядчику требовалось не только обеспечить артель мастеров-каменщиков материалами, но и глубоко вникнуть в специфику их труда, иметь опыт и даже определенные навыки зодчего». Василий Ермолин был как раз таким купцом. Он позаботился об увековечивании памяти о себе и своих строительных достижениях в летописи, известной как «Ермолинская». Между 1462 и 1472 годом он реконструировал кремлевские стены, установив на Фроловских воротах уникальную для Руси того времени скульптурную композицию Св. Георгия и Св. Димитрия (некоторые считают Ермолина ее автором), а также построил храмы в Москве, Сергиевом Посаде, Владимире, Юрьеве-Польском. Последним крупным подрядом Ермолина стала постройка Успенского собора в Кремле. Но здесь у него случился конфликт с Иваном Ховрин-Головой, его партнером по строительству. Он был сыном царского казначея и потому пользовался административным ресурсом, как бы сказали сегодня. Ермолин вышел из дела, а вскоре удалился от мирских хлопот в монастырь.  В те времена на Руси строилось в среднем по одному каменному сооружению в три года, в основном храмы. Более половины из них, по подсчетам историка Выголова, финансировались самими купцами, выступавшими в качестве и заказчиков, и ктиторов церквей, и строительных подрядчиков. Так что предприниматели уже в XV веке были самодостаточной силой в строительстве.

      Успенский собор рухнул через несколько лет. Летописец отмечает, что известь оказалась «не клеевита, да и камень не тверд». Пришлось приглашать из Италии знаменитого зодчего Аристотеля Фьораванти. Он получал из казны по 10 рублей в месяц, немалые деньги по тем временам, равные двум фунтам серебра. Вслед за ним достраивать комплекс Кремля прибыли и другие итальянцы: Алевиз Фрязин, Алевиз Новый, Пьетро Солари, Марко Руффо, познакомившие московитов с достижениями зодчих Возрождения. В те времена архитектор выступал и в роли подрядчика, и, таким образом, итальянцы внедряли капиталистические методы в строительство. Синтезом русских и итальянских традиций стал храм Василия Блаженного, строившийся в середине XVI века только русскими мастерами. Тогда же началось массовое возведение оборонительных сооружений, устройство засек. Это требовало координации. В 1580-е годы был создан Каменный приказ – подлинное министерство строительства. Он ведал производством и поставкой стройматериалов, вел учет мастеров, а главное, выступал как заказчик крупных сооружений. Более чем за сто лет Каменный приказ проделал эволюцию от использования «записных» мастеров (своего рода эквивалент стрельцов, приписанные к ведомству рабочие) и непосредственного управления стройками к использованию вольнонаемного труда и передаче администрирования на подряды.   Камень и гость После Петровских реформ в XVIII веке начался новый этап в строительстве, в первую очередь в Петербурге, архитектура которого должна была олицетворять имперское могущество. Впрочем, русские мастера могли возводить не только дворцы и храмы, но и такие необычные постройки, как знаменитый «Ледяной дом» – своего рода шедевр тонкой работы, равной которой не видела Европа. Но чем по-настоящему смогли поразить просвещенную заграницу отечественные строители, так это транспортировкой Гром-камня в 1768–1770 годах, что было сложнейшей логистической и технической задачей. Для постамента памятнику Петру I, ваять который пригласили француза Этьена Мориса Фальконе, требовался гранитный валун достаточных размеров. Дали объявление в печати, на которое откликнулся казенный крестьянин Семен Вишняков, занимавшийся поставками строительного камня в Петербург. Он указал на Гром-камень, находившийся в лесах под Петербургом. Ему выписали 100 рублей премии и пообещали новую в 7000 рублей тому, кто разработает технологию транспортировки этой скалы до Сенатской площади. Монолит весил 2000 т. Русские мастеровые люди смогли решить эту задачу.