ЮЛИЯ МИХАЛЬЧИК. БАЛАБОЛ. Беседовала Виктория Катаева

ександр Шульгин. Однако судьбу свою вы связали вовсе не с ним. – Со времени  «Фабрики звезд» прошло более семнадцати лет, только и остается сказать:  «Как быстро пролетели  годы!» Было мне тогда восемнадцать , сейчас уже тридцать пять.  До сих пор незнакомые люди подходят на улице и просят передать Саше Шульгину большой привет. Когда я говорю, что мы с ним давно не виделись, удивляются: – А разве он не ваш муж? Отвечаю чистую правду: – Нет, не мой. Наши личные отношения с ним длились всего две неде ли: первая – после финала проекта, где Александр действительно в прямом эфире предложил руку и сердце, а вторая – в Египте, куда он пригласил меня в отпуск. И мы съездили. Почти сразу после возвращения расстались. Он довез меня до поезда, и я уехала в Петербург к своим родителям. Никто никого не бросал. Думаю, Саша понял, что я слишком молодая и неопытная для него, а мне на тот момент не хватало мудрости. Я долго была наивной. Пыталась понравиться и услужить окружающим вместо  того, чтобы заниматься собой и своей жизнью. На «Фабрике» под камерами пережила стресс настолько сильный, что начались проблемы со здоровьем. Врач выписал таблетки, из-за которых я прибавила в весе. Знакомые говорили: «Что-то ты, Юляша, раздалась». Даже моя мама как-то  заметила: «Какая-то ты, доченька, стала… непривычно большая». Звучало мягко, но я подумала: «Если даже мама, которая меня любит в любом виде и образе, так сказала, значит, надо срочно садиться на диету». Что я и сделала. К профессионалам-диетологам обращаться не стала. Это было ошибкой, хочу предостеречь всех: если хотите сбросить вес, делайте это только под контролем специалистов! Ведь я чуть не погибла. Перестала есть, питалась исключительно фруктами, и то в минимальных количествах, и воду пила. Вес упал до критической отметки. Но мне этого казалось мало, смотрела в зер кало и видела «пышную девочку». Сейчас объективно понимаю, что это был обтянутый кожей скелет. Когда так издеваешься над организмом, он в какой-то момент вообще  перестает принимать пищу за исключением яблок и орехов. Так произошло и со мной. Дальше исчезают силы, а вместе с ними – любые желания, стремления: делать карьеру, добиваться успеха, да и вообще просто жить. Лежала, не в  силах даже встать с кровати. Куда-то пойти? А зачем? Полное безразличие. Я медленно умирала. Жила отдельно от родителей, одна в Москве, а они в Ленинградской области. Мы созванивались каждый день, я находила силы отвечать на их звонки, говорила, что у меня все хорошо. Но однажды мой голос настолько ослаб, что мама с папой заподозрили неладное, примчались в Москву и обнаружили меня еле дышащей.

      Через много лет в одной из телевизионных программ обо мне мою анорексию сравнили с таким же заболеванием моей тезки и коллеги Юлии Началовой, которой к тому времени уже не было на свете. Ведущий программы говорил, что проблемы певицы со здо ровьем начались с ее острого желания похудеть. Довольно долго я лечилась в больнице, выбираясь из состояния сомнамбулы. Поддерживали родители, помогал психолог. Крайне эффективно делать то, что очень-очень нравится. Я рисовала. Этот пе риод был, пожалуй, самым трудным в моей жизни. Оказывается, депрессия – это серьезное заболевание, которое необходимо лечить, а загнала меня в эту депрессию неграмотная диета. Лучшим лекарством в моем случае стала учеба – я восстановилась в институте (уже не в Петербурге, а в Москве). Меня оттуда отчислили из-за пропусков, а прогуливала я снимаясь в «Фабрике звезд». Вторым этапом исцеления стала любовь. С Вовой, отцом моего будущего сына, мы были знакомы несколько лет. Встречались в общей компании, она довольно большая – классные парни и девушки,  мои ровесники, никакого отношения к музыке не имеют. Мы собирались в свободное время посидеть поболтать, поделиться новостями, посмеяться, отметить праздники. Вова на тот момент был женат. Он очень веселый, душа компании, чувство юмора искрометное, я всегда шутила, что по нему «Камеди Клаб» плачет. Интеллектуал и просто хороший парень. В феврале все той же компанией отмечали мой день рождения, собрались в ресторане. Пришел и Вова, но один, без жены, и почти весь вечер молчал, выглядел очень грустным. В какой-то момент я подошла и спросила потихоньку, что у него случилось. Он невесело улыбнулся: – Да вот, развожусь. Посочувствовала ему: – Жаль, но что делать? Это жизнь, держись, время лечит. Месяца через три он неожиданно позвонил: – Юль, привет. Чем занимаешься? Давай по Москве покатаемся на машине? Май, деревья уже в зелени, сирень вовсю цветет и совершенно не хочется сидеть дома. – А поехали! – говорю. Отлично провели вечер. С того дня стали чаще встречаться – в ресторанчике посидеть, прогуляться, поболтать. Просто по дружбе. Однаж ды  сидели в парке, мимо шли молодые мамочки, и Вова вдруг произнес: «Я так мечтаю о детях!» Эта фраза попала мне в самое сердце. Я ведь тоже с замиранием смотрела на чужих малышей, мечтала, что однажды так же пойду по парку с коляской. И я по смот рела на него другими глазами. Умный, симпатичный, юморной, Вова производил впечатление надежного человека. Не артист, у которого сегодня одно настроение, а завт ра другое – я не хотела бы связать свою судьбу с человеком публичным. Считаю, что настоящий мужчина четко знает, чего хочет в жизни, не разбрасывается обещаниями и всегда отвечает за свои слова. У меня такой папа, зовут его Сергеем. Правда, он строговат, ему бы чуть-чуть больше мягкости. В юности, когда жила с родителями, папа даже летом требовал: я обязана быть дома в 20.00. Ни ми нутой позже! А