Докшок. Вадим Юрьевич ПАНОВ

собак приходилось выгуливать на балконах или в подъездах, солнце обитатели многоквартирных домов видели нечасто и болезненно белым цветом кожи становились похожи на жителей подземелья: болезненно белые. Особенно это касалось обитателей самых дешевых квартир, окна которых выходили на стены соседних домов. – Croyez moi![2] Пьер вопросительно посмотрел на Шлыкова. Вопросительно и… с надеждой. – Je ne suis pas malade, – повторила женщина, тиская в руках плюшевого медведя с красным бантом на шее. – Je ne suis pas malade! Офицеры карантинного отряда слышали эти возгласы каждый день, и в глазах Пьера всякий раз появлялась надежда. Не робкая, угасающая, можно сказать – дежурная, а настоящая: несмотря на всё виденное за неделю пандемии, Пьер верил в лучшее, в то, что с очередного вызова они привезут живых людей, а не трупы. Иногда его надежды оправдывались. Но не сегодня. – COVID-20US, – угрюмо сказал Шлыков, глядя на монитор экспресс-анализатора. Ему требовалась всего капля крови, и ответ приходил меньше чем через минуту. – Je suis désolé Pierre[3]. За две недели с начала Второй Волны, точнее, с того момента, как Сергея прикомандировали к карантинному отряду №29/273, Пьер многому у него научился, но тверже всего запомнил одну простую истину: в тех случаях, когда результат положительный – не переспрашивай. Не мучай человека, принесшего плохую весть, раз русский сказал, значит, так и есть. Врачи еще могли ошибиться, анализаторы «Вектор» – нет, вирус они вынюхивали так же точно, как служебные собаки – наркотики, и спасли тысячи жизней. И приговорили тысячи людей. Так что не переспрашивай, чтобы не услышать в ответ непонятные ругательства на русском. – «La zone rouge», Pierre. Elle est saturée d'un virus[4], – мрачно закончил Шлыков, разглядывая окончательный отчет анализатора, сде ланный на основании двух тестов. Вздохнул и посмотрел на дверь во вторую комнату. На закрытую дверь. – Damned «American»[5], – пробормотал Пьер. «Да уж, damned, – мысленно согласился с ним Шлыков, после чего развернулся и вышел из квартиры. – Damned…»

      – Сергей Андреевич! Сергей Андреевич! – А? – Шлыков вздрогнул и непонимающе посмотрел на ведущего. – Сергей Андреевич, вы с нами? Вокруг засмеялись, и Сергей понял, что находится не в Брюсселе, не в квартире несчастной женщины, умирающей от американской дряни, а в светлой, ярко освещенной телевизионной студии международного телеканала. На жестком диване, походящем на сиденья старых, времен его юности электричек. Но несмотря на это, Сергей ухитрился задремать. Впрочем, в электричках ему тоже доводилось спать, и не раз. – Извините, задумался. – Шлыков снял очки и быстро протер их носовым платком. Ему было неудобно в гарнитуре, которую велели надеть перед эфиром, но сказать об этом Сергей постеснялся. Ведущий подошел ближе и очень тихо, несмотря на то что режиссер отключил его микрофон, спросил: – Вы с нами? – Да, – смутился Шлыков и повторил: – Задумался. Разговор навеял воспоминания… – То есть программа вас зацепила? – обрадовался ведущий. – Мы сумели достучаться до вас? – Э-э…

      Как объяснить человеку, что зацепить нетрудно: достаточно начать разговор о любой из трех пережитых человечеством пандемий, и память начинает подбрасывать картинки из прошлого. Ответить Сергей не успел, но ведущий этого не ждал. – Я попрошу вас прокомментировать выступление молодого человека. Он затрагивает близкую вам тему. – А кто это? – начал было Шлыков, но ведущий уже отошел к другому гостю, и Сергею пришлось сосредоточиться на выступлении черноволосого парня лет двадцати, прини мавшего участие в шоу в режиме видеоконференции: он появлялся на большом настенном мониторе. Парень был одет в зеленую толстовку и розовую бейсболку, говорил эмоционально, но не по-русски, однако переводчик в шоу оказался профессионалом и воспроизводил речь парня с мизерной задержкой. – …и я совершенно не понимаю, почему мои российские друзья не встретились со мной? К моему приезду промоутеры готовили грандиозный праздник, о котором знали все мои подписчики и вся ваша страна: мы сняли большой клуб и планировали устроить тусу, чтобы всем стало весело. А когда всем весело, карантин проходит быстрее, это все знают. Почему нам запретили устроить праздник? – Потому что объявлен карантин, – ляпнул Сергей, искренне полагая, что развивать мысль не потребуется. Но ошибся. – Я ведь сказал: когда всем весело – карантин проходит быстрее и не так скучно! – возмущенно ответил парень. – Вы меня не слушали? – Э-э… – Шлыков поймал себя на мысли, что не может подобрать слов, хотя никогда тугодумом не слыл. – Весь мир летал куда хотел, и только у вас началась эта свистопляска с закрытием границ и ограничениями! В итоге нам сорвали праздник! Мои подписчики были в шоке! – Простите, кто вы по профессии? – громко спросил Сергей. – Блогер, – гордо ответил обладатель розовой бейсболки. – А по профессии? – Блогер, – повторил парень, и в его голосе зазвучали надменные нотки. – У меня двадцать миллионов подписчиков. – Подписчиков на что? – На мой блог. – А что происходит в вашем блоге? – Сергей действительно хотел разобраться. – Я интересен людям! – Чем? Шлыков думал, что ведущий его прервет, но вспомнил, что программа пойдет в записи, и понял, что ему позволят задать все вопросы, какие захочет. Если окажутся неинтересными – их вырежут. – Чем вы интересны людям? – Вы из какого века? – поморщился парень. – Родился в прошлом. – Оно и видно! – посмеялась розовая бейсболка. – Современными тенденциями вообще не интересуешься? Меня не узнал? Шлыков