Основы женского шарма. Татьяна Веденская

Олька, знай. Отныне ты за мной, как за этой… стенкой.

      – Болгарской, что ли? – усмехнулась я тогда.

      Но стены не получилось. Только если плетеный заборчик, покосившийся и немного облезлый. Жила я за ним, а через щели просвечивал весь мир. И вроде стоит, а двинь плечом или спичку поднеси….

      Мы поженились в 1988 году. Мне тогда было восемнадцать, барышня в цвету.

      – Ты, Оленька, последняя русская красавица, – говорил Серега, прогуливая меня по Арбату.

      Очень он любил Арбат за его возможности. Ходишь как по музею, а платить ничего не надо. И до моего дома не так далеко. Сел на «бэшку», троллейбус, крутившийся по Садовому кольцу, и ты дома, на Покровке. О пробках мы тогда век не слыхали, не было чертям такой печали.

      Вот так Серега меня и соблазнял. Под творческие потуги местного бомонда.

      – Как же ты, Оль, хороша с косой. И глаза у тебя как омуты. Гарна дивчина. Хоть и полненькая.

      – Да уж, сокол, комплименты у тебя своеобразные. Разве же пристало говорить женщине о ее весе? И потом, всем известно, что мужики любят полненьких.

      Я, конечно, обижалась, но не сильно. Знала, что хороша. С самого детства ото всех только и неслось:

      – Что это за глазки, с ума сойти, огромные, серющие, пронзительные. А что за волосы! Густые, шелковые.

      Еще все носились с моей непосредственностью, общительностью, забавностью… В общем, проблем с положительным отношением к себе у меня не было. Почему я выбрала Серегу? Сейчас я, конечно, думаю, что это была моя главная ошибка в жизни, но это потому что он меня бросил. А тогда… Тогда он был влюблен, горяч, заканчивал пищевой институт (что, без сомнения, доказывало его серьезность и взрослость), в отличие от меня, легкомысленной бабочки, порхающей на родительские деньги. Короче – ближе к ночи. Обаял. К слову сказать, папочка мой с мамочкой в восторге не были. Все-таки они у меня люди с положением, проработали всю жизнь в одном многоуважаемом советском министерстве. То есть папа, конечно. Потому что мама исполняла долг любящей жены и матери. Они спросили меня, свою единственную и крайне любимую дочку:

      – Детка, а ты не спешишь? Тебе же только восемнадцать. Может, присмотритесь?

      – Он будет любить меня всю жизнь. Папочка, да он меня на руках носит!

      – Но это у всех проходит со временем! – справедливо намекнула маман.

      Но в голове у меня гулял ветер. Короче, грянула свадьба. На свадьбу к нам прибыли солидные папины сослуживцы и жеманные мамины коллеги по брачно-министерскому цеху. Они вручали дорогие подарки, с сожалением и плохо скрытым разочарованием целовали меня в щеку и старались отойти подальше от шумной и вульгарной Сережкиной родни из Украины.

      Да, я забыла сказать, он был родом из Мариуполя. Поэтому жить мы стали у меня. И вот, прожив без малого двенадцать лет, расстались. Вернее, не расстались, а он меня вероломно бросил. Причем, заметьте, бросил с двумя детьми на руках. Шурке десять, а Анюте вообще едва исполнилось четыре.

      Произошло сие знаменательное событие два дня назад, двадцать девятого декабря. Он пришел с работы раньше обычного и тихо присел на краешек стула в кухне. У него было такое бледное лицо, что я испугалась, не заболел ли соколик. Но нет. Соколик изрек:

      – Ольчик, мне надо с тобой серьезно поговорить. Ты сядь.

      Я изумилась. Последние десять лет вопросов серьезнее покупки колясок и санок мы не решали.

      – Что случилось?! – спросила я.

      – Нам надо расстаться.

      – В каком смысле? У тебя что, командировка?

      – Нет… – чуть слышно проговорил он.

      Я начала перебирать возможные варианты.

      – Тебя кладут в больницу? Ты заболел?

      Он замотал головой. И тут до меня начало доходить.

      – Ты что, нашел себе другую? Бабу, что ли?

      Тут Серега так утвердительно засопел, что я и вправду плюхнулась на стул и уставилась на мужа.

      – Ты о чем?

      – Я ухожу к другой. Совсем, навсегда, – выдавил он из себя. И героически побледнел.

      – А как же я? Я же без тебя не могу!

      Господи, я бы все отдала, чтобы пережить этот момент как-то подостойнее. Но, что выросло – то выросло. Я заплакала. А что мне оставалось, если хорошенько пораскинуть мозгами? Вот уже невероятное количество лет все мои дни и ночи подчинены неуловимому, но настойчивому ритму семейной жизни. Дети – муж, муж – дети. Магазины – готовка – прогулка – уроки. Деньги, энергию и много чего другого я черпала в этом незыблемом понятии – муж.

      – Ты уж как-нибудь сама теперь. На всех меня не хватит.

      – Но у нас же дети! Сереженька, может, мы как-то по-другому все решим? Я же люблю тебя. – Что я говорю? Вот позор! – Не уходи. – Интересная версия, только с больной головы я могла ляпнуть такое. Какой, интересно, другой выход?

      – Все решено. Я был с вами много лет. Больше не могу.

      – Но чего? Чего ты не можешь? – Я протянула к нему руки. Паралич воли настигал меня с невероятной скоростью.