Русский Тичборн. Секретное следствие. Александр Шкляревский

рио» Шкляревский получил в конце 1860-х годов, как автор многочисленных повестей и романов уголовного содержания. Первое произведение его в этом стиле – «Отпетый» (рассказ) был напечатан в журнале «Дело» (1866) и имел значительный успех. В этом же году, по болезни, страдая пороком сердца, Шкляревский оставил педагогическую деятельность и посвятил себя исключительно литературному труду.

      В 1869 г. Шкляревский переселился в Петербург и долгое время сотрудничал в «Санкт-Петербургских Ведомостях» (редакции Корша), затем и во многих других изданиях. Необходимость быстро и спешно работать неблагоприятно отозвалась на развитии его таланта. Кроме множества рассказов, изданных под общим названием «Рассказы судебного следователя» (том 1, СПб., 1872), вышли также отдельным изданием: «Доля» (сказка-быль, СПб., 1870), «Шевельнулось теплое чувство» (повесть, СПб., 1870), «Сочинения, повести и рассказы» (М., 1871), «Повести и рассказы» (М., 1872), «Уголки трущобного мира» (СПб., 1875), «Исповедь ссыльного» (СПб., 1877, 2 издание, 1879), «Принциписты-самоубийцы» (М., 1880), «Утро после бала» и «Нераскрытое преступление» (М., 1878), «Убийство без следов» (СПб., 1878), «Современные преступники» (М., 1880), «Две преступницы» (М., 1880), «Как люди погибают» (М., 1880), «Собрание сочинений» (СПб., 1881), «Самоубийца ли она?» (СПб., 1882), роман «Новая метла» (который написан Шкляревским за несколько месяцев до смерти, СПб., 1886, издание 2-е, в пользу семейства Шкляревского; здесь же помещен биографический очерк Шкляревского).

      Русский Тичборн[1]

      (Из уголовной хроники)

      Глава первая

      В Москве около Пресненской заставы и по настоящее время еще можно видеть маленький уродливый деревянный двухэтажный домик с тремя небольшими окошечками в ряд, на улицу. Я узнал его еще мальчиком, в пятидесятых годах, по случаю бывшего в нем происшествия. Но время, по-видимому, не имело никакого влияния на домик: он и тогда уже выглядывал таким же ветхим, старым и хилым, как и ныне, готовым разрушиться при первой сильной буре. Некогда дом этот принадлежал какому-то цеховому, потом, в сороковых годах, он приобретен был вдовою отставного аудитора[2] 12 класса Христиной Кирсановной Поздняковой.

      Родословную и биографию этой женщины, кажется, никто и не знал, так как Позднякова избегала всяких разговоров о своем прошлом, но личность самой Христины Кирсановны была известна чуть ли не всей Москве, по той профессии, которою она занималась. Христина Кирсановна была ростовщица, но ростовщица в некотором роде замечательная и резко выделявшаяся из числа своих собратий. Она не брезгала никакими вещами и принимала под заклад решительно все: будь то старые тряпки, бутылки или изломанные утюги; притом, сравнительно с другими, она ссужала и большею суммою денег и брала незначительные проценты; кроме того, иным, в честности которых она была уверена, Позднякова даже ссужала деньги без залога и расписки. Христина Кирсановна, кажется, просто страдала манией к приобретению вещей и едва ли не любила их гораздо более самих денег.

      Наружность Поздняковой не имела ничего отталкивающего и скорее располагала в ее пользу. Несмотря на свои зрелые годы – под пятьдесят лет, – она была вполне сохранившаяся, здоровая, полная женщина, какие весьма часто встречаются в среде купечества; морщинки были чуть заметны, со щек не исчез румянец, а черные глаза не утратили некоторого блеска; только волосы стали редки и, местами, седые да на макушке головы образовалась плешь, прикрытая постоянно чепчиком с рюшками. Кумушки и знакомые Христины Кирсановны были не прочь найти ей женишка, даже «настоящего амура», так как претендентов на ее руку было множество, разных возрастов и званий, но Позднякова сердилась при малейшем намеке на новое замужество. Постоянное настроение духа Христины Кирсановны было довольно серьезное, однако она не отказывалась от приглашений своих соседок посетить их в праздник или в именинные дни; не прочь была «откушать», в умеренном количестве, настоечки и за рюмочкою спеть чувствительный романс или песню с печальным мотивом, вроде «Среди долины ровныя», «Снежки белые, пушисты» и т. п.

      Вообще ее считали все за женщину хорошего поведения, общительную и с добрым сердцем. Гостей у себя Христина Кирсановна никогда не собирала, но если к ней заходила, за каким-либо делом, соседка или знакомая и заставала ее за чаем или, в праздник, за пирожком, то Позднякова угощала их тем или другим, причем к пирожку присовокуплялась и настойка.

      Расположение комнат в доме Поздняковой в обоих этажах было совершенно одинаковое. Как в нижнем этаже находились сенцы[3], налево – кладовая, направо – кухня, за которою шли еще две комнаты: одна – поменьше, а следующая – побольше, так точно и в верхнем. Надворных строений при доме не было, исключая земляного погреба, накрывавшегося сколоченными досками. Помещением. для себя собственно Позднякова избрала нижний этаж; оно состояло из сеней, кладовой, кухни и первой небольшой комнаты; что же касается до второй, то туда никогда никто не входил из посетителей и она всегда была на задвижке. Комната эта загромождена была двумя огромными шкафами, сундуками, шкатулками, баульчиками и ящиками различной величины и фасонов, в которых хранились более ценные вещи, менее же ценные были

1

Тичборн – состоятельный англичанин Ч. Тичборн (1829–1854) исчез во время морского плавания, а в 1868 г. в Австралии объявился человек, выдававший себя за Тичборна и претендовавший на его состояние. После нашумевшего во всем мире судебного процесса (в 1871 г.) самозванец, некий А. Ортон, был приговорен к длительному тюремному заключению.

2

Аудитор – чиновник для военного судопроизводства.

3

Сенцы – то же, что сени, то есть холодная часть жилого дома.