Имеется точный адрес. Михаил Пухов

лото, а кое-что подороже.

      Вы знаете, уже давно предлагают устроить поселения на других планетах. Сделать так, чтобы там можно было жить. Скажем, на Марсе сейчас триста с чем-то человек. Но разве это жизнь? Стальные коробки, теснота, все привозное. Разве можно это назвать жизнью? Тесно, правда, везде, но здесь особый случай. Пара танкеров не дойдет, и конец. Все триста с чем-то лягут в сырую землю. Только и это невозможно. В том-то и беда, что никакой земли на Марсе нет.

      Воздух и вода – не проблема. Это простые вещества, их можно вырабатывать из чего угодно. Потом, вода в космосе и так есть. На границах системы очень много льда. Растопил на солнышке – и пей сколько влезет.

      А земля – это дефицит. Без нее никакие поселения не построишь. Я не ту Землю имею в виду, которая планета и которую с большой буквы писать полагается. Я про ту землю, в которую картошку сажают. Ее ведь с планеты не завезешь. Техника не позволит.

      Именно по этой причине мы и носимся по всему Поясу Астероидов и ищем землю, как древние мореплаватели.

      Спросите – откуда в космосе земля? Кто ее знает. Я, честно говоря, не специалист. Но еще в прошлом веке заметили, что иногда на Землю падают метеориты особого состава – так называемые углистые хондриты. Те самые, в которых кто-то микробы нашел. Или собирался найти, не в этом суть. Эти метеориты содержат много углерода и его соединений. Там даже аминокислоты есть. Растолки такой хондрит в ступочке, добавь капельку удобрений – и выращивай что хочешь. Не только картошку, а хоть финики. Или цветочки, если цветочки любишь.

      Вот мы и ищем углистые хондриты. Не метеориты, конечно. Астероид надо найти на миллион кубов минимум. Потом его можно отбуксировать куда угодно – на Марс или на Луну. А что? Техника позволяет.

      Так вот, однажды лечу я в своей колымаге по Поясу Астероидов. Гляжу – вблизи подходящая глыба. Что-то похожее. Мы все-таки не совсем золотоискатели. Оснащение немного другое. Радары и специальные приборы, которые измеряют оптические характеристики астероидов. Какой-нибудь, допустим, кремний отражает свет по-своему. Железо, скажем, по-своему. Углистые хондриты тоже отражают его по-своему. И спектральное распределение свое, и альбедо. Да много там всяких признаков.

      Ну, засекает мой радар эту планетку, и характеристики у нее подозрительные. Не то чтобы полное совпадение, но кое-что есть. Вроде то, что нужно. И я веду свою колымагу на посадку. Астероид – это вам не Луна или, скажем, Меркурий. Здесь главное – подойти поближе и уравнять скорости. Если астероид небольшой, несколько километров, то дальше совсем просто. Загоняешь относительную скорость в ноль, и планетка начинает тебя притягивать. И колымага на нее падает – до того медленно, что даже не разбивается. А у пилота одна забота – выбрать площадку получше, поглаже. Чтобы стартовать легче было.

      Так оно и на этот раз получилось. Выбрал я площадку хорошую, ровную, между скал, и упал на нее вместе со своей колымагой. Скалы эти мне, конечно, сразу не понравились. По виду – обыкновенный камень. Но раз уж я здесь, почему бы не сесть?

      Словом, сел. Первое желание в такой ситуации, после поиска, – выйти наружу, размяться. Но я человек деловой. Сразу ковырнул эту площадку, куда мы сели, лопаточкой для анализа. Про лопаточку я так, чтобы понятнее. Вместо лопаточки у меня электронный бур. Но так всегда говорят – лопаточка, колымага. Жаргон. Арго для аргонавтов. Не знаю, от кого пошло.

      Ковырнул я ее лопаточкой. Гляжу – не то. Обыкновенный камень, никаких примесей. Золото, конечно, платина всякая, алмазы – все это есть, но они же никого не интересуют. В Поясе Астероидов этого добра знаете сколько? Жуть. А того, что мне нужно, нет. Я прямо-таки рассвирепел. Ну, думаю, если уж в тебе ничего нет, кроме всяких никчемных элементов, то зачем же ты вводишь в меня заблуждение своим подозрительным альбедо и другими характеристиками? Это я про астероид так думаю. Как, думаю, тебе не стыдно, бессовестный ты булыжник? И чтобы я после такого злого предательства выходил к тебе разминать руки-ноги? Нет, думаю, не дождешься. Дудки – с.

      Размышляю я таким образом и жму правой ступней стартер – улететь с этого астероида подальше, чтобы провалился он от меня в тартарары. Такой подлый каменюка! Обычно, когда стартуешь с небольшого астероида, впечатление такое, будто он и вправду проваливается. В черноту, в звездам, в колодец иллюминатора. Проваливается, уменьшается и совсем исчезает. И давлю я поэтому на стартер.

      Эффект – ноль. Не хочет моя колымага взлетать с этого вредного валунишки. Все системы проверил – в порядке. Но не взлетает. Будто нахожусь на зачарованной планете, которая сильно на меня рассердилась, что обругал ее по-всякому. Да. Ну а на самом деле это у меня горючее кончилось.

      Про горючее я так, чтобы понятнее. Ракеты у нас атомные, термоядерные и неизвестно какие, горючее им не требуется. Но так говорят – не знаю, откуда пошло. Горючее. А в действительности небольшой брикет. Вставляешь его куда надо, тут же, в кабине, и летает ракета пять лет без заправки. А в мою колымагу ровно пять лет, оказывается, никто ничего такого не вставлял.