Комиссар. Петр Артемьев

>Моему дедушке – Артемьеву Петру Федоровичу и всем военным комиссарам Великой Отечественной войны – посвящается…

      ^{Петр Федорович Артемьев}

      Песнь о батьке

      Подполковнику П.Ф.Артемьеву посвящается…

      Звезды догорали —

      Смолкли голоса.

      На траву упала

      Свежая роса,

      И взметнулось пламя

      Боя на заре.

      Колыхнулось знамя,

      Шито в серебре.

      Ринулись в атаку —

      Враг не устоит.

      Свежий след от танков

      Кровью задымит.

      Все в огне смешалось,

      Танки лишь гудят.

      С немцами сражались

      Жизни не щадя.

      Вот ряды шатнулись.

      – С тылу нам зашли!

      Засвистели пули,

      Кровью зацвели.

      Кто же остановит

      В панике бойцов?

      Кто же восстановит

      Цепи молодцов?

      Из-за хаты вышел

      Командир седой…

      Слышишь, батьку, слышишь?

      Дело за тобой.

      На коня садится

      И помчал в огонь.

      Только горячится

      Под героем конь.

      И пронесся всадник,

      Переняв людей,

      Как великий ратник

      Отгремевших дней.

      Ординарец смелый

      Вслед за ним летит.

      Пыль дорогой стелет

      В топоте копыт.

      И опять в атаку

      Кинулись как впредь.

      И гудели танки,

      Извергая смерть.

      На переднем мчится

      Командир седой,

      И бойцы шагали

      Непреклонно в бой.

Северо-Кавказский фронтКубань, Молдаванская – Абинская, 1943, июньМихаил Ларин

      Комиссар. Повествование в стихах

      Итак, если свет, который в тебе, тьма, то какова же тьма? (от Матфея, 5-39)

      1

      Искушены все призрачной Мечтой —

      Она как плод заманчивый, красивый,

      И шепчет голос вкрадчивый: сорви его!

      Но, надкусив, под кожей золотой

      Ты обнаружишь: этот плод червивый

      И смрадной гнилью вкус его испорчен.

      Гримасой отвращенья рот твой скорчен:

      Ты удручен фактическим разрывом

      Между желаемым и тем, что в жизни есть,

      Но, вновь прельщаемый красивостью плода,

      К нему ты тянешься, чтоб взять, и как всегда

      Ты нарываешься опять на ту же «жесть».

      Добра желаешь для себя ли, для других,

      Каких бы целей ни поставил ты благих,

      Не могут не возникнуть «заморочки»:

      Насилие, жестокость и вражда,

      Несправедливость, горе и нужда —

      Клубок червей в нарядной оболочке.

      Возможно, кто-то мнит, что он герой

      И блага прочного своей добьется силой,

      Но вскоре жалящих грехов гудящий рой

      Ее всю высосет – и сильный станет хилый.

      Хоть Сила – дизель, двигатель Добра

      И шар земной она вращает грешный,

      Но жрет ее и тля, и мошкара,

      И мухи разные, и оводы, и шершни.

      И не избавишься от этих вредных мух.

      И пусть ты раньше на других влиял,

      Теперь твой ум беспомощен и вял

      И в сердце факел пламенный потух.

      Должна быть Сила, как кристалл, чиста:

      Питает все она – и Ум, и Яркость чувств,

      Здоровье тела и души – весь пышный куст

      Имен живых: Любовь и Красота

      Цветут на нем, срываясь с Божьих уст.

      Но если в Силе заведутся «паразиты»,

      Цветы увянут, почернеет лист.

      Раз Сила гаснет, то Бессилие грозит ей:

      Стал пышный куст живых имен нечист.

      Со сладострастием всосавшись в жилу,

      Упырь к священному источнику проник

      И мутным сделал девственный родник:

      Без Чистоты теряет Правда Силу.

      И стал отравлен жизненный поток:

      Его испортили злодейство и порок

      С зубами кобры или крокодила.

      И