Имитатор. Книга третья. Оправдание невиновных. Олег Рой

наклеенные, и призывно блестящие глаза. Вот почему у этих телевизионных девиц так глаза блестят – небось, под кайфом каждая вторая. Одна, в гигантском разноцветном шарфе поверх кургузой куртенки, тугих полосатых штанцах и здоровенных, словно кирзовые сапоги, ботинищах (правда, без шпилек), сосредоточенно прижимавшая к уху телефон, налетела прямо на него. Блеснула глазищами, махнула ресничищами, щебетнула «ой, простите», улыбнулась – преувеличенно приветливо, чуть не во все тридцать два зуба.

      Где их всех такому учат? Женщина должна улыбаться слегка – сомкнутыми губами, скромно опустив глаза. Не пялиться в упор, махая намазанными ресницами, не скалиться во весь рот, рекламируя услуги «голливудского» стоматолога. Почему-то широкие, разухабистые улыбки теперь называют голливудскими.

      Эта, в милицейском пиджачке, улыбалась правильно. Пожалуй, из нее еще мог бы выйти толк. Если, конечно, успеет попасть в руки настоящего мужчины. Наверное, он и разозлился на нее именно от досады, потому что она-то вроде бы не совсем еще пропащая. Да что толку? Пройдет совсем чуть-чуть – и станет такая же, как все они.

      Очень трудно выбрать какую-нибудь…

      Большинство из них делают счастливыми деньги. Раскрой бумажник потолще – и готово: станет щебетать, что ты самый лучший, что тебя она всю жизнь дожидалась, что рядом с тобой – счастье. А засядет болтать с подружками своими, иначе как старым козлом и не назовет: моему-то, дескать, козлу, никак не угодишь… а что ж бедной девушке делать, приходится подлаживаться. И подружки вздыхают сочувственно, потому что сами такие, и мужиков себе так же выбирают – по толщине кошелька.

      Эта как раз была не такая. Эта явно стремилась к большему. Только не понимала пока, дура, что это такое – большее. Наверняка думала про карьеру и прочие такие же глупости.

      Но вопрос она спросила правильный: вы долго выбирали?

      Выбрать очень трудно.

      Те, кто сразу помнит, что женское дело – о мужчине заботиться – те обычно вовсе дуры. Думает такая, что раз она борщ варит и полы моет, значит, все правильно в ее жизни. А через год поглядишь – квашня бесформенная. Уважающему себя мужчине рядом с такой и стоять-то зазорно.

      Эта, небось, не позволила бы себе так распускаться. Хотя заранее, конечно, не скажешь. Пока-то не замужем, конечно. Кольца нет, и глаза смелые… Форменный пиджачок – или это называется китель? – сидел на стройной фигурке ладно, но не в обтяжку. И, похоже, сильно ей мешал.

      И то сказать: разве может женщина ходить в форме? Форма – это власть. То есть дело совсем не женское. Власть – это значит сверху быть, а женщина должна снизу вверх смотреть. Так должно быть, потому что всегда так было. Нет, ну говорят, были еще какие-то амазонки – сами себе хозяйки, а мужиков только для этого дела держали. Только где теперь те амазонки? Да и давно это было, может, и вовсе байки. Потому что разве бабе можно доверить решения принимать? Даже если у нее в голове не совсем пусто, она ж баба, то пожалеет некстати, то на мелочи, как курица, отвлечется. А если