Летним вечером в подворотне . Евгений Лукин

умя металлическими наростами на внутренних стенках. Любой слесарь сумел бы изготовить точную его копию, хотя трудно представить, кому и зачем могла понадобиться еще и вторая такая штуковина.

      Короче: законная добыча сборщиков металлолома. Если бы не одно обстоятельство.

      Предмет находился на высокой эллиптической орбите, хотя ни Байконур, ни мыс Кеннеди, видит бог, отношения к этому не имели.

      Внутри «канистры», неподалеку от одного из металлических наростов (очевидно, исполняющего роль трибуны), энергично подрагивая, висел водянистый шар размером с крупное яблоко.

      – Тогда попробуем от противного, – втолковывал он четырем таким же водянистым комкам, прилепившимся кто где к внутренним стенкам «канистры». – Представим, что каждый из нас парализован. Мыслить может, а двигаться – нет. Что тогда?

      – Тогда я беззащитен, – сообразил комок поменьше других.

      – А мы вас защитим! Поместим в прочную костяную скорлупу и назовем ее условно «череп».

      – Позвольте! – возмутился комок. – А как же тогда воспринимать окружающую действительность?

      – А органы чувств мы вам выведем наружу!..

      – Ну и умру с голоду! Двигаться-то я все равно не смогу.

      От удовольствия висящий в центре «канистры» шар стал почти прозрачным. Все, что говорил юный оппонент, было ему, так сказать, на псевдоподию.

      – Не умрете. Добавляем вам органы для переработки пищи в энергию. Условно назовем их «пищеварительный тракт»…

      – Остроумно, – подал кто-то реплику с места.

      – …пару постоянных конечностей для передвижения. Назовем их «ноги». И пару постоянных конечностей для добывания пищи. Назовем их… ну, скажем, «руки».

      Комки безмолвствовали.

      – И в итоге у нас получится нечто весьма напоминающее жителей этой планеты. – Шар выбросил корненожку и как бы перетек по ней на стенку «канистры». Будь на месте комков люди, мы бы выразились проще: докладчик сел.

      Крупный комок, расположившийся на втором металлическом наросте (надо полагать, капитан «канистры» и командир экспедиции) с сомнением шевельнулся.

      – Значит, вы настаиваете, что мы столкнулись с мыслящей материей не в чистом виде, а, так сказать, отягощенной всякими там «трактами», «черепами»… С тем, короче, что вы окрестили словечком «мозг»?

      – Мало того, – с места добавил докладчик. – Уверен, что любого из нас они бы восприняли именно как «мозг», только существующий сам по себе.

      – Хм… – пробормотал шеф, деформируясь от нахлынувших сомнений. – По-моему, ваш «мозг» будет занят только одним: как прокормить всю эту прорву трактов и конечностей, которой вы его снабдили… Знаете, я бы не рискнул без оговорок назвать такое существо мыслящим.

      – Но в космос-то они вышли, – напомнил докладчик.

      – Это еще ничего не значит! – с горячностью вмешался юный оппонент. – Может быть, их поместили в космический корабль в качестве подопытных животных!

      Комки заволновались.

      – Во избежание разногласий, – торопливо сказал капитан, – предлагаю прибегнуть к взаимопроникновению.

      Возражений не последовало. Комки отлепились от стенок и, подплыв к центру, неуловимо слились друг с другом. Теперь посреди «канистры» висел большой молочно-белый шар. Он гудел и пульсировал. Через несколько секунд он распался, и члены экипажа поплыли в разные стороны.

      – Что ж, не возражаю. – Эти слова капитана были адресованы докладчику и его юному оппоненту. Он уже, естественно, знал об их намерении телепортировать на поверхность планеты и провести разведку.

      Оба добровольца на миг замерли и исчезли затем в неяркой вспышке.

* * *

      Она меня не любит! – с надрывом говорил Корень.

      – А ты с ней по-хорошему, – советовал Циркин, держа его за руку и проникновенно глядя в глаза. – Ты, главное, на нее не дыши. Дыши в сторону.

      – Не любит и не отпустит! – Корень в отчаянии замотал головой и попытался выдернуть руку.

      Циркин руку не отдал.

      – А кому отпустит? – нехорошо прищуриваясь, спросил он. – Васе отпустит?

      – …с-сушь… б-блескх… – неожиданно сказал Вася и покачнулся, как подрубленный эвкалипт. Друзья вовремя его подхватили.

      – Видишь, какой он! – укоризненно сказал Циркин и опять попытался вложить в ладонь Корня рубль с мелочью. Корень руку отдернул, и Циркин вышел из себя.