Чур, все в домике!. MARIA TARANENKO

иям поведения людей в период эпидемии посвящена довольно большая область социологии. А вот данных о том, как реагирует население именно в ситуации пандемии, у нас гораздо меньше, просто потому что последняя крупная пандемия случилась ровно сто лет назад. Наша дисциплина тогда находилась в зачаточном состоянии, поэтому ту самую испанку с социологией связывает только то, что от нее умер один из классиков – Макс Вебер. Дело в том, что эпидемии и пандемии воспринимаются по-разному. Есть известный тезис Джереми Шапиро о том, что эпидемии сплачивают, а пандемии разобщают. В ситуации локального карантина, когда какой-то определенный район, город или даже страна исключаются из мирового сообщества в связи с заражением, это приводит к солидаризации людей. А в случае пандемии все в равной степени чувствуют разобщенность.

      Эпидемии и пандемии часто сравнивают с войнами. Насколько точно такое сравнение?

      Военная метафора – обычно первое, что приходит в голову, когда нужно быстро мобилизовать людей. «Всё для фронта, всё для победы». Однако в ситуации пандемии главная задача – как раз демобилизовать население. Логика карантина – это логика изоляции, которая направлена на распад социальных связей, в том числе чтобы предотвратить народные волнения. В то же время с небольшим запозданием начинает формироваться и другая метафора – электронного концлагеря. Появляются сомнения: да, карантин – это важно и нужно, но вообщето у нас нет никаких гарантий, что меры, которые сейчас оттачиваются, не будут впоследствии использованы против нас, и рождается еще много дополнительных страхов. То есть мы живем в ситуации, где основной ставкой в медиаигре становится торговля страхом. Остается только вопрос: каким именно страхом какое СМИ будет торговать? Если вернуться к испанке, там пандемия буквально совпала с последними годами Первой мировой войны и распространению вируса способствовали активные перемещения людей в ходе военных действий. Сегодня мы видим совершенно противоположную картину: первой реакцией на переход от эпидемии к пандемии было тотальное прекращение мобильности. Зато в СМИ это сравнение с войной по-прежнему работает. Социолог Питер Бэр, исследовавший вспышку SARS-CoV-1 (атипичная пневмония. – Прим. ELLE) в 2003 году, описывает, как китайские власти использовали эту метафорику: «мы все на фронте», «враг бесчеловечен» в прямом смысле слова, «врачи – герои», они принимают первый удар на себя, «зараженные – военнопленные». Правда, впоследствии эта метафора стала работать против тех, кто ее запустил, потому что солидаризировавшиеся гонконгцы сразу пришли к выводу, что пекинское командование глупое и некомпетентное, следовать его указам бессмысленно, поэтому нужно организовывать себя самостоятельно. В итоге протесты там не стихают до сих пор.