Мракобесы. Альберт Байкалов

ло не больше сорока. Болотного цвета глаза излучали детскую непосредственность и спокойствие. Русые волосы аккуратно подстрижены и зачесаны на левую сторону. Чисто выбритый подбородок делила пополам ямочка. Глядя на его лицо, нельзя было подумать, что он ограничен в свободах. Не было той рассеянной подавленности во взгляде и смятения, присущего находящимся в заточении людям. Его словно не заботило происходящее, и он не размышлял по ночам над своим несчастьем. Скорее, этот мужчина походил на просматривающего отснятый дубль актера, которому предстояло сыграть небольшую роль заключенного Гуантанамо.

      Второй, словно с высеченным из камня лицом, наблюдал за его реакцией на фильм. Этот человек походил на изваяние с надвинутым на глаза лбом и массивным подбородком. Он выглядел значительно старше. Черные волосы на висках были подернуты сединой. Из-за мертвого света установленных под потолком ламп невозможно было разглядеть его глубоко посаженных глаз. Их словно у него не было.

      Из динамиков ноутбука донеслись на разные голоса крики:

      – Сила в нашем единстве с Богом!

      Эти одиночные выкрики подхватили сотни голосов, слившись в хор:

      – Кто против нас, тот против Бога, тот против Иисуса!

      Мужчина в наручниках поморщился, бросил взгляд на второго, поднес к клавиатуре скованные руки и свободными пальцами ловко убрал встроенной мышью звук:

      – Не люблю эти вопли!

      – Пастор не желает слышать слова, обращенные к нему? – удивился его собеседник. – Но ведь вам приходится делать это почти каждый день!

      Он говорил медленно, растягивая слова. При этом на его лице двигалось минимум мышц.

      – Увы, господин Спенсер, – вздохнул человек, которого назвали пастором, отстраняясь от компьютера. – Да и слова эти не ко мне обращены, как вы поспешили заметить, а к придуманному мною Создателю. Кстати, для всей этой серой массы, именуемой моей паствой, я вовсе не пастор, как вы выразились, а сын Бога…

      – Для меня и руководства ваш псевдоним Пастор. Назвать вас Создатель или Бог будет неэтично и глубоко аморально даже для такого закрытого учреждения, как наше…

      – Тем не менее, вы имеете со мной дело, – заметил Пастор. – И проделали неблизкий путь, чтобы в очередной раз пообщаться и узнать о моей готовности продолжить работу.

      – Не скрою, мы заинтересованы в сотрудничестве, – согласился Спенсер.

      По лицу Пастора пробежала тень самодовольной улыбки. Она была едва заметная и почти не уловимая глазом. У него лишь слегка дернулись уголки губ и на мгновение оживился и посветлел взгляд, в тот же миг став снова невозмутимым и спокойным.

      Спенсер, заметив это, напротив, неожиданно помрачнел. Он словно понял, что допустил тактический просчет. Огорченный тем, что позволил Пастору насладиться этой маленькой победой, Спенсер наклонился, опустил рукой крышку ноутбука и подвинул его к себе:

      – Что вы скажете на мое предложение?

      – Мне надо подумать, – ответил Пастор.

      – Неужели? – изумился Спенсер. – И это говорит человек, которому светит электрический стул!

      – Мне кажется, вы поторопились, – покачал головой Пастор. – До суда я всего лишь подозреваемый.

      – В вашем статусе его можно ждать до второго пришествия, – улыбнулся одними губами Спенсер.

      – На все воля Господа нашего. – Пастор поднял глаза под потолок и картинно вознес руки.

      Из-за наручников показалось, будто он изобразил, как взлетают птицы.

      – Вы сомневаетесь в моих возможностях? – Спенсер слегка понизил голос.

      – Мне тяжело это слышать из уст гражданина самой демократической страны. – Пастор уронил руки на колени и изобразил на лице скорбь.

      – А вы артист, – не удержался и улыбнулся Спенсер.

      С его внешностью это было так же непривычно и удивительно, как если бы это сделал обломок скалы.

      Скорее всего, это и повлияло на то, что в следующий момент Пастор кивнул:

      – Я принимаю ваши условия.

      – Вот и хорошо, – Спенсер облегченно вздохнул. – Все необходимые документы мы подпишем после того, как вы окажетесь на свободе.

      – Буду надеяться, что это произойдет в ближайшее время, – ответил Пастор.

      – Вам придется некоторое время шлифовать свою теорию с нашими специалистами, – сказал Спенсер.

      – Вы считаете, что в ЦРУ есть психологи лучше меня? – неподдельно удивился Пастор. – Неужели забыли, что мои рекомендации использовались в подготовке цветных революций в бывших республиках СССР?

      – Я ничего не забываю, в противном случае у меня бы тогда была другая работа, – сухо заметил Спенсер.

      – Согласен, – неожиданно легко согласился Пастор и тут же не преминул в очередной раз съязвить: – Например, садовник или мясник…

      На этот раз Спенсер ничего не ответил, но так посмотрел на своего собеседника, что тот вдруг словно стал меньше и затих.

      – Кроме того, вам