По ту сторону (сборник). Аркадий Неминов

что писать! Было лень даже следить за ненормальным солнечным зайчиком… Вот бы сейчас куда-нибудь на речку, да с удочкой. А еще лучше на лодке. Можно было бы и Мякиша взять. Все-таки друг, как-никак! Витька повернул голову в сторону Саши Мякишева, который, увлеченно грызя шариковую ручку и морща лоб под жестким ежиком рыжих волос, пытался писать сочинение. Он что, действительно что-то знает? Тогда почему Витька ни в зуб ногой?

      – Стрельников! – раздался голос Веры Ивановны. – Сколько можно вертеться? Уж пол урока прошло, а ты еще, поди, не единой строчки не написал?!

      Вера Ивановна, как всегда, ухватила самую суть проблемы. Что там пол урока, почти пятнадцать лет прожито, и все – зазря! Вот так и вся жизнь пролетит, а он, Витька, ничего не узнает интересного, нигде не побывает, и все потому, что – лень!

      – Вер Ванна, можно выйти? – Витька умоляюще протянул руку вверх, будто желая ответить урок.

      – Ну, что еще, Стрельников, ты придумал? Учти, от сочинения ты все равно не отвертишься. Или получишь заслуженное «два» и не будешь допущен к экзамену по литературе.

      – Вер Ванна! У меня и правда – живот заболел. Ей богу, сидеть не могу!

      – Иди уж. И помни, что я сказала!

      – Стрела стрелой промчалась в туалет! – продекламировал Дима Бублик – доморощенный шут и злейший Витькин враг. В классе расслабленно заржали.

      Витька вылез из-за парты и, прихватив портфель, медленно побрел к двери, всем своим видом показывая, насколько он страдает от боли в животе. И, уже закрывая дверь, показал кулак Бублику. Краем глаза увидел, как удивленный Мякиш рассеянно глядит на него, словно спрашивая, что он задумал. Витька жестом показал Мякишу, чтобы выходил за ним, но тот отрицательно покачал головой.

      «Ну и черт с тобой! – в сердцах обругал его Витька про себя. – Писатель, блин, выискался!»

      Витька выпорхнул на улицу. Как все-таки здорово, что за зимой приходит весна! Настроение у него было хорошее, несмотря на угрозы Вер Ванны про экзамены. Эта единственная заноза, сидевшая в его сердце, не давала ему расслабиться и полностью насладиться обретенной вдруг на целых двадцать пять минут свободой.

      – Эй, пацан! Пойди сюда! – Услышал вдруг Витька за своей спиной. Он оглянулся – у киоска, куда прибрел Витька, стоял широкоплечий молодой мужчина с рюкзаком за плечами. Витька настороженно подошел к нему, исподлобья рассматривая крепкого, с широкой грудью спортсмена – парня лет тридцати.

      – Ты не знаешь, где здесь школа номер сто сорок три?

      – Ну, знаю. Я в ней учусь. – Витька недоверчиво смотрел на спортсмена, силясь понять: зачем ему, взрослому, нужна эта ненавистная школа. – А зачем вам?

      Нет, Витька вовсе не был излишне любопытным, просто сейчас ему действительно нечем было заняться.

      – Да я, понимаешь, буду работать в вашей школе – военруком! – Парень улыбнулся широкой белозубой улыбкой и сразу стал немного напоминать известного актера Пореченкова. – Тебя как звать? – Он продолжал улыбаться, идя за Витькой. – Ты в каком классе, в восьмом?

      – Почему в восьмом, в девятом! – обиделся Витька. – Стрельников Виктор, Советский Союз, – почему-то прибавил он любимую присказку своего отца.

      – Да ты, я вижу, юморист. Значит, на будущий год я буду преподавать у тебя «Основы безопасности жизнедеятельности». И в этом предмете – курс «Основы военной службы». Преподается он только в десятых-одиннадцатых классах.

      – Да мне по фигу! Меня эта школа достала уже. Я, наверное, не пойду в десятый… Вон, к отцу устроюсь или в армию пойду.

      – Ну, что ж, армия дело хорошее. Я и сам из армии только уволился.

      – Что же вы уволились, раз дело такое хорошее? – Витька презрительно сплюнул под ноги, но военрук не ответил – они уже подходили к школе. В это время прозвенел звонок, и улыбчивый спортсмен-военрук, махнув на прощание рукой, скрылся за дверью школы. Витька остался уныло стоять на крыльце. Настроение, почему-то, было испорчено. Он и сам никак не мог понять – почему.

      – А, ты здесь! – удовлетворенно произнес Мякиш, выходя на крыльцо. – Ты чего убежал-то? Я б тебе подсказал про Шарикова. Кстати, знаешь, прикольная книга. Я ее еще летом прочитал на даче.

      – Слушай, Мякиш, чего ты ко мне со своим Шариковым пристал? Чихать я на него хотел! Я знаешь, с кем сейчас познакомился? С военруком новым. Бывший военный. Здоровенный такой парень. Его, понимаешь, уволили из армии по здоровью. Он был тяжело ранен в Чечне. Попал в плен, бежал. Его поймали, били, посадили в яму… – Витька сел на своего любимого конька – сочинительство на ходу. Благо, в лице добродушного увальня Мякишева, все всегда принимающего за чистую монету, он находил вполне благодарного слушателя. – Но он, перебив охрану голыми руками, все-таки ушел в горы и прятался там полгода. Затем его наши нашли. Понял?

      – Ну, и откуда ты все это знаешь?

      – Да сам он и рассказал!

      – Врешь! Будет он рассказывать всякому встречному-поперечному про свое прошлое!

      – A-а, значит, не веришь?! Ладно, пошли к учительской, сам увидишь!

      – Разрешите