Лапин. Юлия Симбирская

Иванов и Фербер», 2020

* * *

      Пролог

      Кто расскажет о маленьком кролике лучше, чем он сам? Пожалуй, никто. Конечно, можно спросить его родителей. И тогда папа, сделав грудь колесом, обязательно поведает, что его единственный сын, пусть ещё мал и не так длинноух, как прадедушка, всё равно лучший ребёнок в мире. И мама, смущаясь и комкая в лапах батистовый платочек, станет уверять, что нет на свете милее и дороже существа, несмотря на то что её драгоценного крошку крайне трудно уложить спать. «Иногда мы до полуночи читаем ему страшные истории, а он хихикает под одеялом и говорит, что не может как следует испугаться, чтобы поуютнее заснуть», – вздыхает мама.

      – Спросите обо мне меня, пожалуйста, – просит маленький кролик, – я расскажу вам столько историй!

      И мы спросим. В первую очередь узнаем, как его зовут.

      – Лапин! Меня зовут Лапин. В нашей семье все носят это имя: мама Лапин, папа Лапин, а я просто Лапин.

      – На свете столько симпатичных маленьких кроликов. Как нам узнать Лапина?

      – Вы всегда узнаете меня по клетчатым штанам. Да, я ношу только их. И дело не в том, что мама купила однажды огромный рулон материи в клетку, чтобы сшить шатёр для цирка-шапито. Нет! Просто клетчатые штаны с большими карманами – очень удобная вещь. Заведите себе такие, и сами убедитесь.

      – Так она сшила шатёр?

      – Нет, штаны у неё получаются лучше.

      Пожалуй, только маги, предсказатели и прочие фокусники могут отгадывать мысли. Среди нас есть такие? Если нет, тогда мы просто спросим, о чём думает Лапин.

      – О! У меня столько мыслей в голове! Не стоит и пытаться их сосчитать. Пробовал, не получилось. Мысли у меня разные. Например, мечты. Иногда желания совсем простые: какие-нибудь ватрушки или папино разрешение посидеть в наушниках за его радиостанцией. А бывают и другие мечты. Такие огромные, что я удивляюсь, как они помещаются в моей голове. Можно я не буду о них сейчас говорить? Тут нужно специальное настроение. Но я могу рассказать вам много историй. Я же обещал.

      – Хорошо, ты рассказывай, а мы запишем, чтобы все, кто хочет познакомиться с маленьким кроликом Лапином, могли их прочитать.

      – Договорились! Только записывайте как следует.

      – Мы постараемся.

      История первая, в которой кто-то похожий на слона бежит никуда

      Лапин очень любил бегать. Наперегонки с папой, за бабочкой и просто так. Там и тут на лугу, среди люпинов и пижмы, мелькали его клетчатые штаны. Особенно ему нравилось слушать, как ветер свистит в ушах. Уши летели вслед за Лапином, а он бежал и думал: «Нет, без таких замечательно длинных ушей бегать было бы гораздо хуже!»

      Однажды Лапин встретил хомяка.

      – Привет, маленький кролик! – сказал хомяк.

      – Привет, хомяк! – ответил вежливый Лапин.

      – Куда бежишь? – полюбопытствовал хомяк.

      – Никуда!

      – Бежать никуда неинтересно, – заметил хомяк и откусил травинку.

      – Главное – бежать, – тряхнул ушами Лапин.

      – Может, и мне попробовать бежать никуда? – задумался хомяк и пожевал подорожник.

      И они помчались вдвоём. Встречные одуванчики тыкались в кроличью мордочку, пудрили нос сладкой пыльцой. С качающихся травинок на Лапина сыпались блестящие жуки, муравьи и кузнечики. Прыжок! Прыжок! Разбег! Ещё прыжок! Снова ветер свистел в ушах. Потом Лапину почудился далёкий писк:

      – Подожди меня, маленький кролик!

      Хомяка рядом не было. Лапин остановился, присел на кочку, вытряхнул из ушей жуков, муравьёв, кузнечиков, остатки свиста, писка и стал ждать.

      – Уф! – Из зарослей сурепки показался запыхавшийся хомяк. – Нет, я не хочу бежать никуда. Ты окажешься там гораздо раньше меня. И вообще, мы, хомяки, не созданы для скорости. У нас очень коротенькие лапки.

      Хомяк уселся на кочку рядом с Лапином и пригорюнился. Его шубку облепили репейные брошки.

      – Что, ты даже не слышал, как ветер свистит в ушах? – спросил Лапин.

      – Нет, – вздохнул хомяк. – У нас, хомяков, слишком крошечные ушки, ветер туда не помещается.

      Так бы они и грустили, сидя на кочке, если бы Лапин не обнаружил в своей длинноухой голове две интересные мысли.