Не робей, лохматые!. Александр Бачило

робам рыться…

      Но дед не стал её слушать.

      – Возьму! – сказал он решительно. – Сколько ещё ему в норе сидеть? Вон какой лоб вымахал – пускай добытчиком для семьи будет!

      – Нашёл добытчика! – не сдавалась мать. – В прежние времена такого ещё и за порог не пускали!

      – Нет! Я вымахал! – горячо затараторил Сашка. – У меня шуба как раз по сезону! Что же, пусть её моль ест?!

      – Нынче не прежние времена, – поддержал его дед. – Снега сходят. Тропинки провяли. Бояться некого. Почти…

      – То-то, что почти! – мать посмотрела на него с осуждением. – Тащишь парня неведомо куда. А если там, кто встретится?

      – Да, кто встретится?! – звенел Сашка. – Да я ему так встречусь, что больше не захочет!

      – Болтун! – мать опасливо покосилась на оконце, за которым колыхались опалённые прутья кустов. – Приметы не знаешь? Помяни Хозяина – он и явится. Хочешь, чтоб с тобой то же случилось, что с отцом?!

      – Так это когда было! – возмутился Сашка. – Сказано тебе – хозяев больше нет! Мы сами себе хозяева! Как можно быть такой отсталой?!

      – Помолчи на мать! – осадил его дед и, пожевав усы, тихо прибавил:

      – Не бойся, Ксения. Ходил я и к Большой Воде, и в Степь, и в Горелый Лес… Нету там никого. Одни кости…

      – Ну, не знаю… – мать подхватила ползающую под ногами Кроху, чтобы утереть ей нос. – Я и костей их до смерти боюсь! Кто они, и кто мы!

      – Мы – свежая кровь! – заявил Сашка и сейчас же пригнулся, опасаясь получить от деда затрещину. Но затрещины не последовало.

      – Сиди уж – кровь! – поморщилась мать. – Для хозяев ты – так, лёгкая закуска! И забывать об этом нельзя, даже если они ушли… временно. Глазом моргнуть не успеешь, как вернутся!

      – Вернутся, – буркнул Сашка. – Будем без дела сидеть, так дождёмся!

      – А он, между прочим, прав, – неожиданно вступился за Сашку дед. – В этом деле зевать не приходится. Свято место пусто не бывает. Старики так говорят.

      – Мудро говорят! – солидно кивнул Сашка. – Ты что, мам, стариков не уважаешь?!

      – Ай, делайте, что хотите! – отмахнулась мать. – Некогда мне, малыши не кормлены!

      Она потащила Кроху в спальню, но на пороге обернулась и пристально посмотрела на деда.

      – Смотри, старый! За Сашку не усами отвечаешь – головой…

      – Отвечу, – хмуро отозвался дед. – Ты знай, своё бабье дело справляй! Развела тут… матриархат.

      Вышли рано утром. Тоже ведь случай небывалый – в старые времена разве решился бы кто-нибудь высунуть нос на улицу до наступления темноты? Да ни за что! Только по ночам и пробирались. Из рода в род все местные носили два прозвища вместо фамилии – Мышкины да Трусовы. Как будто в слепую темень выходить – храбрости не нужно! Не от хорошей жизни сумерничали, а от того, что день принадлежал хозяевам. Попадёшься им на глаза – и поминай как звали.

      Зато сейчас – совсем другое дело! Светло, видно во все стороны, а главное – теплынь! После Большой Зимы солнышко, наверное, впервые припекло, как встарь. Снег тает, ручьи бегут. А запах! Травы просыпаются, хоть и не видно их ещё, но и сопливому ясно – так пахнут только свежие побеги. Значит, не все они сгорели, не все вымерзли…

      Дед с удовольствием крутил носом.

      – Что ж. Пересидели зиму. Теперь полегче пойдёт.

      Сашка тоже жадно принюхивался и приглядывался. Шутка ли! В первый раз после Беды парень выбрался на воздух. А чтобы при свете дня – такого вообще на его памяти не бывало. Три зимы безвылазно! Да и кто бы их различал, где там зима, где лето! То огонь за порогом ревёт, то дым в дом ползёт, то дожди льют без конца, и пить хочется, а пить нельзя – вода, как змеиный укус. А потом морозы… Ох уж эти морозы! До конца жизни сниться будут, наверное… И холодно было, и голодно, а больше всего – страшно. Но ведь пережили! Теперь легче пойдёт, дед-то знает, что говорит. А вот хозяева не пережили…

      Сашка вдруг остановился посреди странной аллеи из обгорелых стволов. То, что ему издалека, казалось, согнутыми давней бурей деревьями, вблизи превратилось в торчащие из-под снега, заострённые кверху кости. Да ведь это же рёбра! Огромный скелет, присыпанный грязноватой порошей, лежал поперёк поляны. Кто-то из местных уже протоптал узенькую тропинку, переваливающую через вросшие в землю позвонки. Ни фига себе!

      Круглыми от удивления глазами Сашка обвёл поляну, взгляд его упёрся в голый крутобокий холм у дальнего края. Ручьи стекали из-под снежной шапки на вершине холма, звонкая капель сыпалась с толстых сосулек, свисающих в нише под массивным козырьком. Другие сосульки – такие же толстые и острые – росли им навстречу снизу. Ну, прямо, как… прямо как… До Сашки наконец дошло. Никакой это не холм. И никакие это не сосульки…Зубы!

      Мороз пробежал по спине, так что Сашку всего передёрнуло. Он охнул и бегом припустил вслед за дедом.

      – Деда, слышь? А это точно, что хозяева все умерли?

      Дед, не останавливаясь, мотнул головой в сторону холма.

      – Сам не видишь,