Художественные работы по дереву. Геннадий Федотов

сухий (март), березозол (апрель), листопад (октябрь) и сечень (февраль). Возникли эти названия в период подсечного земледелия, при котором лес сжигали, а затем сеяли. В феврале крестьяне рубили (подсекали) деревья на участке, отведенном под поле. Месяц, в который нужно было начинать сечь деревья, стали называть сеченем. В марте срубленные деревья подсыхали, и месяц получил название сухий. В апреле подсохшие деревья сжигали, получая плодородное удобрение – древесную золу. Чаще всего такие поля устраивали на месте бывших березовых лесов. Зола березовой древесины и дала название весеннему месяцу – березозол. Вряд ли стоит объяснять, какое отношение имеют деревья к октябрю, называвшемуся в старославянском календаре листопадом. Листопад в северном лесу – это всегда праздник, яркий, красочный и немного грустный. После него наступят холодные и серые дни поздней осени. Оттого не удержался и отметил в своем календаре русский человек это осеннее чудо.

      Древесина у русских мастеров по широте и разнообразию применения не имела себе равных. С помощью топора, ножа и некоторых других вспомогательных инструментов делал человек все необходимое для жизни: жилище и хозяйственные постройки, мосты, ветряные мельницы, крепостные стены и башни, церкви, станки и орудия труда, корабли и лодки, сани и телеги, мебель, посуду, детские игрушки и многое другое.

      Крестьянин рубил избу сам с помощью соседей. Но зажиточные люди приглашали на строительство специальные артели плотников, которые кочевали по Руси, а иногда даже подряжались на работу в чужеземных странах.

      Для Всемирной выставки в Париже в конце XIX в. на диво всему миру срубили русские плотники бревенчатую избу. Красота пропорций, простота и мудрость конструктивных решений – все это поразило посетителей выставки, образно назвавших рубленую избу «русским Парфеноном». Благодаря остроумным приемам соединения деталей плотники срубили избу без единого гвоздя и прочего металлического крепежа.

      Торцы каждого бревна в срубе плотники русского Севера обрубали топором так аккуратно, что и пилой иному мастеру не всегда удается получить такой чистый поперечный срез. Плотники нарочно не пользовались пилой, потому что изба с обрубленными торцами была намного прочнее. Ведь перерубленные топором волокна древесины сминались и закрывали доступ влаги внутрь бревна. Пила же, перерезая волокна поперек, открывала поры, в которые свободно могла проникнуть влага. А дожди и туманы от болот в северных краях бывают не так уж редко.

      Конструкция кровли тоже продумана так, что цельность колотой доски не нарушалась даже при укреплении ее на крыше. Доски не прибивались гвоздями, а укладывались на слеги так, чтобы каждая из них нижним концом упиралась в сточный желоб, укрепленный внизу кровельного ската на крюках-курицах. Курицы вырубали из еловых стволов с корнем, часто придавая им форму различных животных. Верхние концы досок на самом гребне крыши прижимались тяжелым охлупнем. Обычно охлупень делали из толстого ствола ели, лиственницы или других хвойных деревьев, вырубленного вместе с корневым ответвлением. Корень скульптурно обрабатывался топором, чаще всего в виде крутогрудого коня, – это традиционное украшение крестьянской избы стали называть коньком. Оно как бы венчало крестьянскую избу.

      Топор был самым универсальным деревообрабатывающим инструментом. Он добросовестно служил плотнику, столяру, дровосеку, бочару, судостроителю, крестьянскому скульптору и игрушечнику. Но там, где работа была особо тонкой, на помощь топору приходил другой древнейший универсальный инструмент древодела – нож. Ножом строгали, резали и расщепляли древесину, наносили на нее контурную и трехгранно-выемчатую резьбу. Хороший нож и топор были гордостью крестьянского мастера, их берегли и даже передавали по наследству от отца к сыну.

      Почти в каждой крестьянской избе стоял ткацкий станок, сделанный из дерева при помощи топора, прялка или самопрялка для прядения льна и шерсти, вороб для перематывания пряжи.

      Большим разнообразием отличалась посуда, которую изготовляли не только из стволовой древесины, но и из других частей дерева: веток, корней и коры.

      Из длинных берестяных лент, снятых с березы ранним летом, плели кузовки, короба и заплечные пестери для сбора грибов. В берестяных туесах хранили различные соления, квас и молоко.

      На токарных станках, которые, кстати, тоже были деревянными, точили всевозможную посуду: чаши, миски, поставцы, блюда, братины и кубки.

      Из древесных наплывов мастера вырезали ложки, совки, ковши, братины и солоницы, из лозы и гибких корней хвойных деревьев плели корзины, хлебницы, формы для выпечки хлеба и многое другое.

      Не обойтись в крестьянском доме и без бондарной посуды, собираемой из тонких дощечек-клепок. Бондари ладили как крупномерную посуду – кадки, бочки, лохани, ведра, жбаны и ушаты, так и маломерную – чашки, стаканы и кружки.

      В праздники и часы досуга нельзя было обойтись без деревянных музыкальных инструментов: балалаек, свирелей, скрипок, гудков, брелок и жалеек. А звонкоголосый деревянный рожок был непременным спутником деревенского пастуха.

      Из дерева делали даже хитроумные и надежные замки для дверей. Такой замок хранится в Государственном