Орёл в стае не летает. Анатолий Ильяхов

Он узнает от меня, что власть над свободными людьми прекрасней, чем господство над рабами. Со мной вместе он построит царство, где будет счастлив сам и его народ. Я покажу всей Греции, каким может быть идеальный с точки зрения философии правитель.

      Феофраст надумал что-то спросить у друга, но Аристотеля уже было трудно остановить:

      – Пока власть и философия не сольются воедино, до тех пор государствам не избавиться от несчастий и зол. Я воспитаю сына царя, варвара по крови, эллином по духу, и тогда Греция забудет об угрозах от Македонии. Вот для чего я отправляюсь в Македонию!

      – Аристо, а твои исследования, научные труды? Что будет с ними? На Лесбосе у тебя всё ладится! Или моё присутствие рядом с тобой стало в тягость?

      В голосе Феофраста просквозила грусть. Аристотель улыбнулся.

      – Феофраст, друг мой! Благодаря тебе мне очень хорошо чувствуется на Лесбосе. Но я нужен сыну Филиппа, понимай, ради могущества Греции. – Аристотель хитро прищурил глаз. – А чтобы мы не переживали друг за друга, предлагаю поехать вместе. Ты будешь учить наследника наукам, в чём силён, мне в помощь, и не отдалишься от своих научных занятий, найдя для себя нужные темы. Если согласен, таким будет моё условие в ответе Филиппу.

      Феофраст сразу не мог сообразить, что отвечать. Предложение было неожиданным, но показалось интересным, заманчивым. Он нерешительно произнёс:

      – Позволь мне подумать. Поговорю с семьёй. Завтра скажу.

      Они крепко обнялись и сразу направились в дом.

      Неожиданно в воздухе запахло прохладой. Только что жаркий диск солнца на глазах стал покрываться облачной пеленой. Светлый день неестественно быстро угасал, уступая натиску неизвестно откуда взявшейся тёмной туче. Туча становилась огромной и безобразной, пока окончательно не прикрыла собой небо. Вместе с Митиленой во мрак погрузился весь Лесбос… Дружно всполохнули ослепительно-яркие молнии, раздались раскаты грома. Кто наблюдал это природное чудо, подумал, что во мрак погрузилась вся Греция…

      Глава 2. Выбор

      Филипп

      После недолго завтрака Филипп поспешил в кабинет, в котором любил уединяться, когда неразрешённые дела слишком наваливались на него. Если во дворце знали, что царь работает в кабинете, никто не осмеливался тревожить его без нужды – ни слуги, ни супруга Олимпиада, и даже ближайшие советники. Лишь секретарь Элний, облечённый особым доверием за двадцатилетнюю службу, робко царапался в дверь, когда понимал, что деваться некуда…

      Обычно Элний доставлял сюда донесения военачальников и тайных агентов – последних содержалось немало Филиппом в греческих городах, во Фракии и даже в Персии. Царь проводил здесь время в раздумьях, диктовал секретарю распоряжения, но особо важные послания отписывал лично, сообразно хитросплетениям собственной политики в отношениях с друзьями и противниками. Бывало, во время отдыха царь доставал из заветного сундука дорогие сердцу папирусы, перечитывая труды мудрецов, среди которых выделял Пифагора. С чем