Настоящая жизнь. Наталья Александрова

лжил: – Делайте ваши ставки, господа!

      Кара подняла на него сумасшедшие глаза и тихо проговорила:

      – Все на четырнадцать.

      Крупье равнодушно передвинул стопку и запустил колет.

      – Ставки сделаны!

      И снова шарик мечется, мечется в бешено вращающемся круге… Ладони у Кары стали совсем мокрыми.

      «Это последний раз… последний раз…»

      Она помнила инструкции. Четыре раза. Два, одиннадцать, семь и четырнадцать. Как они это делают? В конце концов, это ее не касается. У нее есть инструкции. Но ладони все равно были мокрыми от пота, сердце билось где-то в горле. Каре было страшно.

      Шарик еще раз чиркнул по расписному кругу и остановился. Четырнадцать. Как же они это делают?

      Крупье невозмутимо передвинул фишки:

      – Ваш выигрыш.

      Кара дрожащими руками сгребла фишки в большую кожаную торбу и пошла к кассе. Крупье невозмутимо смотрел ей вслед.

      И еще одни глаза неотрывно следили за ней. Брюлик не подходил к рулетке – не хотел светиться, – наблюдал за ней со стороны, из-за столика, но Кара все время чувствовала на себе его тяжелый пристальный взгляд.

      – Смотри, без фокусов! – предупредил он ее утром. – Я все время буду рядом! И не перепутай ничего, деньги очень большие, сама понимаешь, ты у нас девочка взрослая, – и посмотрел на нее тяжелым многообещающим взглядом.

      Сейчас он поднялся из-за столика и ленивой походкой, вяло волоча ноги, двинулся к ней через зал.

      Девушка в кассе отсчитала толстые пачки денег, сложила их на кассовый прилавок и сказала:

      – Пересчитайте.

      Кара кивнула и приготовилась считать.

      В это время двери игорного зала распахнулись, и в помещение ворвались десятка полтора людей в камуфляже и черных масках, с короткими автоматами в руках.

      – Все на пол! – заорал старший, поводя стволом автомата в сторону мордастых охранников казино.

      Кара, повинуясь мгновенному импульсу, одним движением смела деньги с прилавка в свою торбу, застегнула «молнию» и прижала сумку к животу.

      Казино в этот ранний, еще вечерний час было полупустым. Охранники, привыкшие к подобным внеплановым визитам, поспешно ложились на пол. Брюль в злобной растерянности переводил глаза с Кары на людей в камуфляже. Автоматчик ткнул в него стволом и нервно бросил:

      – Тебе что, отдельное приглашение нужно?

      Брюлик оскалился, но подчинился.

      Кара, трясясь от страха, медленно двинулась вдоль стенки по направлению к двери дамской комнаты. Один из автоматчиков, оказавшийся ближе других, окинул взглядом сквозь прорезь в маске ее скрюченную фигуру, белое от страха лицо и вполголоса проговорил:

      – Вали-ка ты отсюда, детка! Здесь взрослые вопросы решаются, ты не при делах, как бы тебе случайно не досталось.

      Кара испуганно кивнула и нырнула за дверь туалета. Здесь, трясущимися руками закрыв дверь кабинки, она вытащила из торбы, из-под кучи денег, на которую ей было страшно даже смотреть, серую юбку и теплый невзрачный свитер. Переодевшись, вечернее платье, в котором она играла, – десять квадратных сантиметров блесток и разноцветной паутины, – затолкала в мусорное ведро. Спрятала волосы под серый берет. Огляделась, увидела в углу оставленные уборщицей ведро и швабру, положила свою торбу в ведро и выскользнула из туалета.

      Автоматчик в коридоре равнодушно скользнул по ней взглядом – уборщица с ведром и шваброй…

      Кара, пряча глаза и стараясь казаться маленькой и незаметной, прошла знакомым ей коридором, толкнула дверь с надписью: «Только для персонала», быстро пересекла еще один коридор, к счастью, никого не встретив, оставила возле двери ведро и швабру, прижала торбу к груди и осторожно вышла на улицу.

      – Дроздова, тебя к телефону! – крикнула администратор Алла Федоровна.

      Я быстро задвинула ящик кассы и отдала ключ Алле, которая нехотя подошла, чтобы сменить меня на время разговора по телефону. В зале народа было немного, но бросать отдел мы не имеем права – иначе уволят и разбираться не станут.

      Трубку я взяла с неприятным чувством. Дело в том, что мне вообще-то редко звонят по телефону, а на работу – почти никогда. В последний раз звонила мать – она вышла на лестницу вынести мусор и случайно захлопнула дверь. Она могла, конечно, перекантоваться у соседей, но на плите остался кипящий суп, так что пришлось мне срочно отпрашиваться на полдня и везти ей ключи, за что Алла Федоровна до сих пор на меня злится.

      – Слушаю! – произнесла я в трубку как можно суровее.

      – Алло, лапушка, это я! – проворковал нежный голос на том конце провода.

      Я резко отвернулась к стене, чтобы девчонки и Алла не увидели моих вытаращенных от удивления глаз. Звонил мой ненаглядный. Его звонок сам по себе не был таким уж неожиданным, но то, что он сказал, повергло меня в совершеннейшее изумление.

      – Дорогая, извини меня ради Бога, но сегодня у меня возникли непредвиденные обстоятельства,