Вендетта. Надежда Тэффи

вдруг – стоп! Самого радостного и интересного как раз и нельзя рассказать. Вместо того чтобы гордиться успехом жены, он еще, чего доброго, надуется.

      А погордиться было чем.

      Мишель Серебров был очень интересен. Настоящий Дон Жуан – двух мнений быть не могло.

      Женщины о нем говорили:

      – Нет, Мишель, конечно, некрасив, но с ним можно поговорить на серьезные темы. Он совсем не пустой и не поверхностный человек, каким кажется на первый взгляд.

      Мужчины говорили о Мишеле:

      – Какая у этого Сереброва наглая морда, верно, уж не раз бит.

      И прибавляли:

      – Парикмахер!

      Все это, выраженное бедным человеческим языком, в переводе на более высокий, литературный стиль означало не что иное, как:

      – Дон Жуан.

      Разговаривал Мишель Серебров мало. Он больше выразительно смотрел, раздувал ноздри и изредка шептал с упреком:

      – Нехорошо… нехорошо мучить. Я сегодня всю ночь не спал!