Призрак с арбалетом. Сергей Саканский

то каминов и печей.

      Лейтенант Клюев сидел за стеклом, отделяющим дежурную часть от посетителей. Он посмотрел на Жарова исподлобья и снова уткнулся в монитор.

      – Квартирная кража в Массандре, два уличных ограбления, масса пьяниц, – бесцветным голосом сообщил он.

      Жаров насторожился: что-то у Клюева определенно есть – слишком безразлично звучал его голос.

      – И одно убийство.

      Жаров зашел за барьер, зацепил ногой стул и устроился рядом с лейтенантом. Кроме них двоих в дежурке никого не было: напарник, наверное, спал в кабинете на стульях. Клюев продолжал:

      – Бомж. На Дарсане. Застрелен.

      Это было еще не все: Жаров понял, что сенсация не исчерпана. Петька Клюев в детстве мечтал быть актером, любил и умел держать паузы.

      – Как-то не вяжется, – сказал Жаров. – Бомж – и застрелен.

      Клюев мрачно улыбнулся.

      – Если еще учесть, из чего его застрелили.

      – Ну, и?

      – Из арбалета.

      – Как-как?

      – Из обыкновенного арбалета. Короткой стрелой.

      Жаров помолчал.

      – Чушь какая-то, – наконец сказал он. – Арбалет – мафиозное оружие. Одна стрела стоит больше, чем все имущество бомжа.

      – Думаю, у тебя получится интересная статья, – сказал Клюев. – Выстрел был произведен с близкого расстояния. Похоже, что убийца хорошо знал жертву. Следов – никаких.

      – Некто с арбалетом и бомж. Странное знакомство… Собаку запускали?

      – Нет. Зафиксировали, отсняли и увезли. Пилипенко не стал вызывать собаку. Она доведет до ближайшего угла. Если у убийцы есть арбалет, то наверняка есть и машина. Только собаку зря гонять…

      – Давно это было?

      – Два часа назад.

      – Где бомж-то?

      – В морге, где ж ему быть? Можешь расслабиться: до завтра не уйдет.

      – Личность убитого выяснили?

      – У него был паспорт. Весь в печатях: изрядно помотался мужик. Пятидесяти трех лет. – Клюев вскинул глаза на монитор, прочитал:

      – Кручинин Василий Петрович.

      Жаров достал свой блокнот, щелчком раскрыл и записал имя убитого.

      – Фото сделали?

      – Посмотри в компьютере.

      Клюев дернул мышью. Жаров заглянул в монитор и увидел человека, лежащего ничком у бордюра. Руки были вывернуты за спину: человек пытался вытащить стрелу. Клюев перевел кадр. Крупным планом был взят затылок убитого, выпуклый и объемный в свете вспышки. Толстая стрела с вычурными стабилизаторами глубоко засела в ложбинке шеи. Длинные седые волосы разметались по отполированным камням тротуара. Из щели между камнями торчал пучок травы, отбрасывая четкую черную тень. Композицию завершала шляпа, валявшаяся на расстоянии вытянутой руки от ее владельца.

      Жалкое, отвратительное зрелище… Такая фотография в газету не пойдет: отцы города уже не раз выговаривали Жарову, что иллюстрации в «Курьере» шокируют читающую публику.

      – Для бомжа он слишком хорошо одет, – заметил Жаров.

      – Это ерунда. Сейчас на свалку выбрасывают довольно приличную одежду.

      – Признаков ограбления, конечно, нет? – спросил Жаров.

      – Грабить было нечего. Три гривны и мелочь. Возможно, взяли его глаза.

      Жаров вздрогнул.

      – Как это – глаза?

      Лейтенант закрыл лицо ладонями.

      – Вот так. Пора бы привыкнуть, пан журналист. На нашей милицейской мове это значит, что жертва видела что-то, чего видеть была не должна.

* * *

      За дверью послышался какой-то шум. Жаров оглянулся. Дверь распахнулась и в управление быстро вошла женщина. За ней следовал тщедушный молодой человек, было ясно, что главная в этом дуэте – она.

      – Как мне сделать заявление? – официальным тоном спросила посетительница.

      – Да вы присаживайтесь, – махнул рукой Клюев. – Заявление, на предмет – чего?

      Женщина села на скамью, заложив ногу за ногу. Это была красавица, на таких смотришь с легкой грустью: они всегда принадлежат другим…

      Пока она рассказывала, взволнованная и раскрасневшаяся, Жаров украдкой любовался ею. Темные волосы, заплетенные в короткую толстую косу, украшенную алым бантом. Стройные ноги в дорогих колготках.

      Оказалось, что они с мужем приехали в Ялту сегодня вечером. Не успели даже расположиться. Остановились в частном пансионате. Случилось так, что они поссорились, и муж, что называется, хлопнул дверью и ушел. Провериться, остыть.

      – Но прошло больше трех часов… Уже ночь… Он никогда не был в этом городе. Главное – мобильник не отвечает. Я волнуюсь, сделайте же что-нибудь! – закончила она.

      Клюев молчал, пощелкивая кнопкой мыши. Жаров знал, что он скажет.

      – Видите ли… – осторожно начал лейтенант. – По закону, чтобы оформить заявление о розыске, нужно выждать не три часа, а три дня.

      –