Разноцветное. Лена Де Винне

льбы напомнить, что в том измерении, где сейчас живёт моё детство, по-прежнему царят Солнце, и Счастье, и Книжки-раскраски.

      Стоит поводить по ним мокрой кисточкой и блёклые очертания заиграют яркими сочными цветами, станут перетекать друг в друга, размазывая рисунок. Впрочем, это уже неважно.

      Мой Город покрасили цветным. Вот оно – счастье!..

      ПОДРАМНИК С ХОЛСТОМ

      Непрозаическое

      Непроза – ещё не стихи.

      Поэзия – это к кумирам.

      С графитовым стержнем в руке

      Крадусь я за мыслью игривой,

      Зашедшей опять невпопад

      В мой мозг, заблудившийся в жизни.

      Её на ходу запишу

      В слова – обрамление мысли.

      Непоэтическое

      Лирика в непрозе – вовсе не поэзия.

      Ритмика в рассказе – часто не стихи.

      Сочетание трёхцветности – ещё не триколор.

      А слова не в рифму – от прозы далеки…

      ПАЛИТРА И КИСТИ

      Музейное

      Опять сходила в Прадо

      И к удивленью своему на этот раз

      Влюбилась в Гойю.

      Итальянцы, что трёхмерности

      Не знали вплоть до Ренессанса,

      И Боско (так испанцы окрестили Босха)

      конечно же остались просто в радость.

      Дыханье же моё свело от света,

      струящегося сквозь портеты знати

      Испанской восемнадцатого века.

      Мечтала в детсве я, Фейхтвангера читая,

      Побыть той самой герцогиней Каэтаной Альбой.

      С одеждами иль без, позируя с натуры.

      Пред нею, спрятанной под именем простолюдинки Махи,

      Стоит толпа. И тоже, как и я, поглощена сияньем.

      Я ж думаю про Каэтану.

      Каково на самом деле было

      Ей в жизни той?

* * *

      И Фра Анжелико, и весть твоя благая

      Спокойным розовым, который после Рубенс

      В тонах восхода Солнца подарил.

      На тёмно-голубом родился Млечный Путь,

      Смеялся Геркулес, и при грудном кормленьи

      Мамой-нимфой рассыпал молоко

      По небу. С этих пор сияют звёзды нам

      Не просто искрами во тьме, а по дорожке.

* * *

      Малютки старческого вида

      С недетскими одеждами и грустными глазами.

      Веласкеса черты. И многия мужчины

      В черныя одежды.

      Вечеря и распятья. И кошмары грешников.

      Я богохульственно не верю в ад.

      И в рай по книгам тоже я не верю.

      Лишь верю в жизнь, что будет бесконечно повторяться,

      Дарить возможности и радость бытия.

      На улицу взгляните: в окнах Солнце!

* * *

      Благословлённая Христом тринадцатого века из Героны,

      С чертами примитивными, двуперстием простым

      И симпатичными зверушками в ногах,

      (На век позднее там уж рыбки – не зверушки)

      Гляжу на Мемлинга и раннего ван Эйка.

      И понимаю, наконец, в чём радость

      Неоткрытой перспективы:

      На их полотнах боль распятья и мучений

      Не выглядит реальной.

      Цвета такие, будто сказка скоро

      Закончится счастливейшим концом.

      Проснётся, улыбнувшись прошлому кошмару,

      С минуты на минуту Добрейший Человек,

      Что ничего плохого никому не сделал —

                                              даже Понтию Пилату.

      Кстати, в честь кого название «пилатес»?

* * *

      Адам и Ева с яблоком от змия

      В саду от Дюрера – почти что без деревьев.

      Узнала – радость – как знакомые

      На встрече непредвиденной. Однако

      Змеюка всё ж струится аккуратно

      Справа сверху.

* * *

      Не