Горе невинным. Агата Кристи

распрощался с приятелями, а потом проехал семь миль по прибрежной дороге; затем шофер свернул на лесную просеку, которая привела их к маленькому каменному речному причалу.

      Он вышел из такси и подергал веревку большого колокола, вызывая с противоположного берега перевозчика.

      – Не желаете ли, чтобы я дождался вас, сэр? – спросил шофер.

      – Нет, – ответил Артур Калгари. – Я уже заказал машину, которая встретит меня через час и отвезет прямо в Драймут.

      Шофер с благодарностью принял плату за проезд вместе с чаевыми и промолвил, вглядываясь в легкую туманную дымку над рекой:

      – Лодка приближается, сэр.

      Пожелав доброй ночи, он развернул машину и помчался вверх по склону холма.

      Артур Калгари остался один возле причала наедине со своими мыслями и мрачными предчувствиями. Какая непроходимая глушь, размышлял он, словно находишься на краю света, у заброшенного озера в Шотландии. А ведь всего в нескольких милях отсюда остались отели, магазины, коктейль-бары и запруженные людьми улицы Редки. Калгари не впервой подивился этим удивительным противоречиям английского пейзажа.

      Послышались мягкие всплески весел, лодка причалила к миниатюрной пристани. Артур Калгари спустился по крутому откосу и забрался в лодку, которую лодочник удерживал багром возле причала. Это был старик, показавшийся Калгари таким же древним, как и его лодка, и уж наверняка не менее дряхлым.

      Холодный морской ветер бороздил поверхность реки.

      – Промозглый вечер, – заметил лодочник.

      Калгари согласился, что сегодня значительно холоднее, чем было вчера.

      Он заметил, или ему это показалось, будто под напускным равнодушием в глазах лодочника затаилось любопытство. Вполне понятно, Калгари в этих краях чужак, а туристский сезон закончился. Более того, незнакомец переправляется через реку в неурочный час – поздновато для чая в кафе возле пристани. И вещей при нем нет, значит, не намерен здесь оставаться. (В самом деле, недоумевал Калгари, отчего он так припозднился? Не потому ли, что подсознательно откладывал эту минуту? Откладывал до последнего.) И вот он переходит через Рубикон… через реку… реку… память подсказала название другой реки… Темзы.

      Его мысленному взору (неужели это было только вчера?) предстал человек, сидящий за столом напротив него. В задумчивых глазах скрывалось что-то затаенное, невысказанное… Видимо, подумал Калгари, эти глаза способны скрывать свои тайны.

      Ужасная обязанность возложена на него. Но он должен ее исполнить, а потом… потом забыть обо всем!

      Он нахмурился, припомнив вчерашний разговор. Приятный, спокойный, с хитрецой голос спросил:

      – Вы твердо решили, доктор Калгари?

      – Что же мне осталось? – раздраженно ответил он. – Неужели вы не понимаете? Вы не согласны? От этого не уйдешь.

      Собеседник отвел в сторону свои серые глаза, скрывая хитринку во взгляде, но его ответ слегка удивил Калгари.

      – Все нужно обдумать, рассмотреть вопрос со всех точек зрения.

      – А не кажется ли вам, что есть лишь одна точка зрения – требование справедливости?

      Он горячился, в какое-то мгновение ему показалось даже, что собеседник самым бесчестным образом пытается увильнуть в сторону.

      – В определенной степени – да. Но знаете, иногда есть нечто более важное, чем пресловутая справедливость.

      – Не согласен. Надо подумать о семье.

      – Именно так, я как раз и имел в виду семью, – без промедления ответил собеседник.

      Это возражение показалось Калгари несусветной чепухой! Потому что, если кто-то подумал о семье…

      Однако ход его мысли нарушил тот же самый приятный и спокойный голос:

      – Предоставляю вам самому во всем разобраться, доктор Калгари. Поступайте как знаете.

      Под днищем лодки зашуршала земля. Рубикон перейден.

      С мягким выговором, свойственным жителям западной части Англии, лодочник произнес:

      – С вас четыре пенса, сэр, или вы еще поедете назад?

      – Не поеду, назад дороги нет, – несколько высокопарно отозвался Калгари и, расплатившись с лодочником, поинтересовался: – Вам знаком дом под названием «Солнечное гнездышко»?

      В глазах у старика блеснуло любопытство.

      – Хм, конечно. Вон там вверху справа, за деревьями. Подниметесь на холм и вправо по новой дороге через строящийся поселок. Их дом последний, в самом конце.

      – Благодарю вас.

      – Вы сказали «Солнечное гнездышко», сэр? Где миссис Эрджайл…

      – Да, да, – перебил его Калгари. Не хотелось говорить на эту тему. – «Солнечное гнездышко».

      Странная усмешка искривила губы лодочника, напомнившего вдруг собой старого хитрого фавна.

      – Так она назвала дом… во время войны. Дом новый, только что построен… и названия у него не было. А земля, где его построили… лес кругом… «Змеиное гнездышко», вот так! Но «Змеиное гнездышко» не