Психологизм русской классической литературы. А. Б. Есин

ературе.

      Как правило, с этими и другими шедеврами русской психологической прозы человек впервые знакомится подростком, когда жизненный опыт и возрастные особенности восприятия еще не позволяют ему в полной мере постичь глубокий психологический смысл, заключенный в шедеврах русской классики. Старшекласснику здесь во многом может и должен помочь учитель-словесник, студенту – преподаватель вуза, а им, в свою очередь, хочет помочь автор этой книги.

      В первом разделе читатель найдет общие сведения о психологизме как свойстве художественной литературы, здесь рассматриваются вопросы психологического мастерства писателя, ме́ста психологизма в литературном произведении, его особой содержательной роли; кратко освещаются основные этапы развития психологизма в мировой литературе. Второй раздел посвящен анализу своеобразия психологического стиля в произведениях крупнейших мастеров психологизма – Лермонтова, Тургенева, Чернышевского, Толстого, Достоевского, Чехова.

      В книге речь идет только о психологизме в произведениях эпического, повествовательного рода. В лирике и драме психологизм, в силу родовой природы, имеет специфические особенности существования и развития и должен рассматриваться отдельно.

      I

      ИНСТРУМЕНТ ЧЕЛОВЕКОВЕДЕНИЯ

      ЧТО ТАКОЕ «ПИСАТЕЛЬ-ПСИХОЛОГ»?

      Ответить на этот вопрос не так просто, как кажется на первый взгляд. Быть психологом – значит понимать человеческую душу, проникать в скрытые мотивы поступков, словом – изучать человека. Но какой же писатель лишен этого качества? Между тем некоторых писателей – таких, как Лермонтов, Толстой, Достоевский, – мы особенно часто называем психологами, указывая тем самым на отличительную особенность их таланта. При этом, следовательно, подразумевается и наличие «писателей-непсихологов», т.е. тех, кто менее склонен изображать внутренний мир личности, чье внимание сосредоточено на иных сторонах человеческой жизни.

      Итак, мы с самого начала сталкиваемся с двумя значениями слова психологизм – широким и узким[1]. В широком смысле под психологизмом подразумевается всеобщее свойство искусства, заключающееся в воспроизведении человеческой жизни, в изображении человеческих характеров. Отражая и художественно осваивая социальную, общественную характерность жизни людей, искусство и, в частности, литература создают не только общественные, но прежде всего психологические типы. В искусстве социальное как бы превращается в психологическое, воплощается в нем, получает через него свое выражение. Искусство познает социальные явления через явления психологические.

      Воссоздавая тот или иной характер, стержнем которого является прежде всего некая социальная определенность, писатель воплощает его в персонаже, создает как бы новую индивидуальность, личность, обладающую неповторимыми особенностями. Совокупность устойчивых черт личности – реальной или вымышленной – называется в научной психологии и обыденной речи характером. Характер – это, безусловно, явление психологическое. Видимо, благодаря этому слова психология и характер сблизились и стали синонимами или почти синонимами.

      В таком значении слово психология проникло и в литературоведческий обиход: так, часто говорят, что Лесков изобразил психологию русского человека и т.п., хотя терминологически гораздо точнее говорить здесь о характере – как воплощении главных, устойчивых черт явления в их индивидуальной конкретности. В других гуманитарных науках такое употребление слова психология не вызывает недоразумений и путаницы, а в литературоведении оно ведет к неразличению общих и специфических свойств литературы; ведь если писатель всегда изображает в своих произведениях «психологию» героев, т.е. создает характеры, типы, то это вроде бы и есть художественный психологизм, и, таким образом, все искусство, вся литература психологичны.

      А между тем за термином психологизм в литературоведении прочно закрепилось другое, более узкое значение, согласно которому психологизм является свойством, характерным не для всего искусства и не для всей литературы, а лишь для определенной их части[2]. При этом подчеркивается, что «писатели-психологи» изображают внутренний мир человека особенно ярко, живо и подробно, достигают особой глубины в его художественном освоении. Вот об этом специфическом свойстве некоторых писателей и литературных произведений в дальнейшем и пойдет речь.

      Необходимо сразу же сказать, что отсутствие в том или ином произведении психологизма в этом узком и точном значении слова не недостаток и не достоинство, а объективное свойство. Просто в литературе существуют психологический и непсихологическии способы художественного освоения реальности, и они равноценны с эстетической точки зрения. Иными словами, нельзя спрашивать, какой писатель лучше – психолог или непсихолог; они просто разные, обладающие несхожими творческими манерами, каждая из которых интересна и ценна сама по себе. К такому выводу приводит нас исследование психологизма в научной литературе последних 25 – 30 лет. В литературоведении же конца 50-х-начала 60-х годов, когда категория психологизма

1

На самом деле этих значений больше, и проблема «психология и литература» чрезвычайно многогранна. О некоторых интересных ее аспектах, не вошедших в настоящую книгу, можно узнать из следующих работ: Бурсов Б.И. Личность Достоевского. – Л., 1979; Выготский Л. С. Психология искусства. – М., 1968; Гинзбург Л.Я. О психологической прозе. – М., 1977.

2

См., например: Бочаров С.Г. Психологическое раскрытие характеров в русской классической литературе и творчество Горького // Социалистический реализм и классическое наследие. – М., 1960.