Когда боги смеются. Александра Маринина

она всегда улыбалась именно здесь, на ступеньках, ведущих к лифту. Потому что именно на этом месте ей в голову приходила одна и та же мысль: как хорошо, что есть место, куда она идет с удовольствием. Как хорошо, что на свете существует человек, с которым ей невозможно поссориться ни при каких обстоятельствах. Человек, который не обманет ее и не предаст. Человек, с которым, как выяснилось, она не может расстаться.

      Едва распахнув дверь, Ольга крикнула:

      – Ты дома?

      – Всенепременно! – донесся голос Павла. – А ты почему так рано?

      Скинув босоножки на высокой шпильке, она босиком прошла в комнату, на ходу снимая черную трикотажную блузку и узкую длинную юбку.

      – Пашка, ты знаешь, что такое женское счастье?

      Павел заглянул в комнату и остановился на пороге, чуть насмешливо глядя на нее.

      – Догадываюсь.

      – Не догадываешься. Женское счастье – это удачно купленное белье. А что такое женское несчастье?

      – Вероятно, белье, купленное неудачно. Угадал?

      – Умница.

      Она швырнула одежду на кресло и взяла легкий шелковый халатик. Павел привычно отвернулся, но из комнаты не вышел. Они не особенно стеснялись друг друга, но определенные приличия оба все-таки соблюдали.

      – Такой идиотизм! – весело продолжала Ольга, раздеваясь догола. – Помнишь белье, которое мы с тобой вместе покупали в Барселоне? Оно было изумительно красивым на вид, я его сегодня надела, а оказалось, что кружево такое кусачее – ужас! Вместо того чтобы принимать эротические позы и соблазнять своего ненаглядного, я ерзала и выбирала удобный момент, чтобы почесаться. В результате сегодняшняя лав стори оказалась скомканной, пришлось сказать, что у меня разболелась голова, и постыдно ретироваться с поля сексуальной битвы. Вот черт, – она быстро оглядела себя в зеркале, – теперь на бедре раздражение, и на груди тоже. Надо же, как не повезло. Не смогу носить такую красоту. Вот это и есть женское несчастье.

      Она запахнула халат и завязала на талии поясок.

      – Все, можешь повернуться. Кстати, ты же собирался сегодня на какую-то гулянку. Отменилось?

      Павел подошел к дивану и с размаху упал на него, высоко задрав ноги.

      – А я сегодня обломался. Моя красоточка получила сигнал о несвоевременном возвращении драгоценного супруга и сочла за благо не рисковать понапрасну. Жизнь длинная, еще нагуляемся. Слушай, пойдем куда-нибудь поужинаем, а? Меня гнетет нерастраченный донжуанский запал. Хоть за тобой поухаживаю.

      Ольга осторожно прикоснулась пальцами к тем местам на бедрах и груди, где все еще чувствовала зуд, и покачала головой.

      – Мне, наверное, до завтра лучше не одеваться, – с сомнением произнесла она. – В холодильнике полно еды, зачем идти куда-то?

      – Да ну тебя, – огорченно протянул Павел, – у меня романтический порыв, а ты весь праздник испортила.

      – Не канючь, это не я праздник испортила, а белье, которое мы покупали вместе, стало быть, ответственность пополам. Насколько я помню, в том магазинчике именно ты обратил внимание на этот гарнитур, так что пожинай плоды. Подвинься, я прилягу.

      Павел подвинулся на широком диване, освобождая ей место.

      – Ладно, уговорила, остаемся дома. Лёлька, ты не забыла о дне рождения моей маменьки? Катастрофа приближается, осталось всего пять дней. Что дарить-то?

      Да, это проблема. Мать Павла относилась к подаркам трепетно, сама дарила их с удовольствием, долго и тщательно продумывая и выбирая, но и требовала такого же отношения к себе самой. Каждый год эта проблема вставала в полный рост, каждый год как-то решалась, но и точно так же с каждым годом делалась все труднее. Повторяться было нельзя. И разумеется, ни в коем случае нельзя было согласовывать подарок с самой именинницей. Подарок должен быть сюрпризом, это даже не обсуждалось. Так было заведено в семье Павла испокон века.

      – Давай думать, – вздохнула Ольга, вытягиваясь на диване, – и вспоминать. Вечернее платье?

      – Мы ей привозили из Бельгии.

      – Ах да, я забыла. Напольная ваза?

      – Из Англии, на пятьдесят пять лет.

      – Верно, теперь вспомнила. Брошь?

      – Оттуда же.

      – Может, сумочку и перчатки из хорошей кожи?

      – Лёлька, возьми себя в руки! У тебя совсем память отшибло? Мы же ей это дарили на прошлый день рождения.

      – Извини, – пробормотала она, устраиваясь поуютнее рядом с ним, – я так устала, меня в сон клонит, я совсем ничего не соображаю.

      Павел привстал и принялся тормошить ее за плечи.

      – Не спи! Сейчас только девять часов, если ты уснешь, то опять поднимешься в пять утра и будешь колобродить по квартире. Открывай глаза, а то холодной водой оболью. Ну Лёлька же!

      Внезапно Ольга вскочила, глаза ее радостно сверкнули.

      – Есть! Помнишь, когда мы были в Греции, мы видели в книжном магазине потрясающее подарочное издание об Иерусалиме? Огромный фолиант, текст на английском