Тевтон. Александр Авраменко

ив рыцаря огненными руками, потащила куда-то внутрь зеленовато-черной хмари бездонной глубины озера. Теперь-то воин понял, почему князь русских варваров Александр, по прозвищу Невский, выбрал подтаявший на апрельском солнце лед местом решающей битвы. Тысячи людей и коней, тяжесть доспехов, по которой тевтоны превосходили еретиков… Все это давило на поверхность замерзшей воды с такой силой, что корка истончившегося льда лопнула, и теперь ничто не мешало более легко вооруженным русским спокойно дождаться, пока рыцари и кнехты перетонут один за другим. Поскольку спасать вторгшихся в их пределы чужеземцев хольмгардцы, естественно, не собирались. Более того, рыцарь еще успел увидеть, как откуда-то со стороны к нему приближается острие рогатины. Пытаясь избежать удара, он рефлекторно вскинул меч, и в этот момент вторая рука в латной перчатке скользнула по поверхности льдины. А в следующий миг в легкие хлынула вода, и, камнем идя к далекому неведомому дну, Зигфрид все пытался набрать в грудь живительного воздуха, но – тщетно. А потом его сознание померкло.

      «Конец. Да смилуется Пречистая Дева над грешником!..» Это была последняя мысль…

      Крестоносец пришел в себя от легких ударов по щекам. Он жив? Жив?! Открыл глаза – над ним склонился кто-то из кнехтов. Увидев, что рыцарь очнулся, заорал обрадованно куда-то в сторону:

      – Господин фон Валленберг, еще один живой!

      Знакомый густой бас графа Зигфрид узнал сразу.

      – Хвала Господу нашему и непорочной Деве Марии! Брат Зигфрид, как вы?

      В голосе графа слышалась неподдельная тревога, а в следующий момент в поле зрения лежащего на спине воина появилось лицо, словно вырубленное из дуба. Шлем крестоносец снял, а может, потерял. Только кольчужный хауберг прикрывал голову.

      – Меня… спасли? Мы в плену?

      И тут же понял, что сморозил глупость. По мере того как сознание возвращалось, он ощутил, как накалились под солнцем доспехи, в уши ворвалось щебетание птиц. Только вот голоса какие-то незнакомые. Впрочем, кроме ворон, Зигфрид никого не слышал в славянских землях. Приподнялся на локте, с трудом поворачивая голову, посмотрел по сторонам. Да что же это?! Высокие деревья с густой зеленью, кустарник… Он готов был поклясться, что только что была ранняя весна и все вокруг покрыто снегом в этой промерзшей насквозь Гардарике. А тут…

      – Брат Зигфрид, если ты пришел в себя – поднимайся. Не время сейчас разлеживаться. Многим из нас нужна помощь. Пища, в конце концов. И надо понять, где мы. Но самое главное – как мы тут очутились?

      Возникла закованная в броню рука, и рыцарь, ухватившись за нее, смог наконец подняться при помощи ухаживавшего за ним кнехта, во время разговора стоявшего безмолвным столбом. С высоты роста стало видно гораздо больше. Лежащие на земле, на грудах наспех наломанных веток, Братья и кнехты. Уныло бродящие между распростертыми на земле телами кони и люди. И все – подавлены произошедшим с ними чудом. Прислушавшись, Зигфрид уловил жаркий спор совсем неподалеку:

      – Это – кара Господня!..

      – Нет, это – благословение Господа!..

      – Кара!..

      – Благословение!..

      Отбросив в сторону сомнения, рыцарь опустился на колено перед графом.

      – Я, Зигфрид фон Вальдхайм, приношу тебе, Карл фон Валленберг, вассальную клятву. Прошу тебя, распоряжайся мной!

      Тот вздрогнул от неожиданности, затем выпрямился и ответил:

      – Принимаю. Брат мой!..

      Глава 1

      – Я, Курт фон Вальдхайм, приношу обет и обещаю блюсти невинность, отказаться от собственности, быть послушным Богу и благой Деве Марии и тебе, Брат Конрад фон Зикинген, магистру Тевтонского Ордена, и твоим преемникам, согласно уставу и статутам Ордена, и буду послушен тебе и твоим преемникам до самой смерти…

      Юноша наконец смог перевести дух – хвала Господу и Святым Сподвижникам, он смог произнести клятву без запинки. Опустил непокрытую голову еще ниже, уставившись на квадратные носки надраенных до сизого блеска сапог и придерживая древко с родовым знаменем. Легкое касание ритуального меча (по легендам, еще с той, древней Земли) по плечу с шитым эполетом. Затем негромкий, хрипловатый голос командира учебной комтурии, старого заслуженного вояки, принимающего клятву от имени Гроссмейстера Ордена:

      – Служи верно. Служи честно. Служи достойно.

      Так, теперь выпрямиться, щелкнуть, как положено по уставу, каблуками, вновь склонить голову, левую руку положить на рукоятку кортика, правой – выпрямить знак Рода, доселе почтительно склоненный перед старшими, расставить ноги на ширину двух подошв. Готово! Теперь он не кандидат, не призывник. Первый офицерский чин – фанен-юнкер! Молодой человек с гордостью взглянул прямо в иссеченное морщинами лицо Брата Ордена и едва смог подавить удивление, поймав в ответ едва заметное подмигивание…

      Георг фон Ризенплатц сделал ровно два шага в сторону – его ждал очередной выпускник Академии. Снова ритуальная клятва. Привычный легкий удар мечом по плечу. Этот обряд сохранился еще со времен Исхода, ему больше тысячи лет. Впрочем, не дело начальника военной